Он произнес это с таким выражением, что двусмысленность ответа не могла пройти мимо собеседника. Но капитан сделал вид, что не заметил этого.

– Пятьдесят миллионов долларов, – сказал он. – Это оценка автора статьи в парижской «Геральд Трибюн».

– Пятьдесят миллионов долларов! – повторил пораженный полковник. – Это было бы ограбление века!

Детектив сунул руку в боковой карман и извлек оттуда какую-то бумагу.

– Здесь у меня предполагаемый список того, что появится на балу.

Когда речь шла о подобных вещах, детектив думал не о том, кто будет, а о том, что будет. Он больше размышлял о драгоценностях, чем о тех, кто их носит.

– Изумрудный комплект: диадема, ожерелье, брошь, браслеты и кольца будут у вдовы нефтяного короля миссис Кренстон Мраберри. Цена их около двух миллионов. Безупречные изумруды ценятся сейчас выше, чем бриллианты. Натальский солитер, пятьдесят шесть каратов, недавно купленный актером Скоттом Реджисом для жены, стоит полтора миллиона. Винстонский бриллиант леди Бёрдик почти не уступает ему. Колье махарани из Сахараннандж, рубины Ван Джелдера, сапфиры миссис Нутчинсон, среди них известнейшие в мире. И это еще далеко не все. А вдобавок, – Скубайд вздохнул, – ко всем этим драгоценностям, за которыми многие годы охотятся все грабители на Побережье, каждая из приглашенных женщин наденет самое лучшее, что у нее есть. И их небольшие украшения вместе составят огромную сумму. Когда это подсчитают страховые компании… Он не закончил фразу, помолчал и добавил:

– На празднике будет префект Приморских Альп с супругой, министр внутренних дел, американский и английский послы тоже сообщили о своем намерении здесь присутствовать.

– Это было бы невозможно… Впрочем, при таком улове, – пробормотал полковник. – Так Марсельская полиция действительно слышала…?

– Нет, нет, нет, – энергично запротестовал Скубайд. – Этого я не говорил. Иной раз, когда замышляется что-то действительно большое, нет нужды слышать об этом. Большое дело всегда имеет отголоски. На прошлогодних Августовских балах, где тоже демонстрировались большие ценности, вполне достаточно было обычных мер безопасности. Но на этот раз…

Полковник хорошо знал, что имеет в виду детектив, когда говорит об отголосках. Ему и самому не раз приходилось ощущать их – невидимые волны, словно идущие от какого-то скрытого передатчика преступления, возникающая без видимой причины напряженность. А что в основе всего этого? Ничего, но в то же время обязательно должно быть что-то. Возможно, скрытая работа законов взаимодействия, которую может уловить лишь тот, кто настроен на нужную волну.

Скубайд мог знать и больше, чем позволил себе рассказать, но все-таки полковник сомневался. До ушей детектива дошли какие-то слухи, и он вышел на охоту. И если уж говорить правду до конца, полковник при всем своем внешнем негодовании, был даже слегка польщен тем, что Скубайд, уловив какой-то смутный, едва различимый намек, тут же обратился к нему. И все же здравый смысл подсказывал Рокбрюну, что просто немыслимо ограбить карнавал, где будут около тысячи гостей, несколько сотен официантов, не говоря уже о полицейских кордонах и агентах в штатском. Все это чересчур нелепо. Если уж какая-то банда охотится за этими драгоценностями, почему бы ей, скажем не ограбить виллы, где они постоянно хранятся?

Молчание прервал Скубайд.

– В знаменитых ограблениях всегда присутствует второй скрытый мотив – ощущение власти, которое возникает при этом. Бросить вызов всем средствам современной службы безопасности, захватить ценности, стоимость которых исчисляется астрономическими цифрами – подобная идея подстегнет больное и отсталое воображение, доведет его до состояния, когда никакой риск не покажется чрезмерным.