За дверью послышались шаги. Рокбрюн оглянулся. В палату вошли супруги Рено. Они молча уселись у кровати дочери. Всю ночь трое пожилых людей не смыкали глаз. А на рассвете девятнадцатилетняя Мадлен Рено скончалась.

При вскрытии было установлено, что причиной смерти был скоротечный гепатит. Судя по всему, инфекция была занесена грязной иглой, которой девушка вводила героин. Даже если бы Мадлен не умерла от гепатита, ее неизбежно убили бы большие дозы наркотика.

«Нис Матен» опубликовала статью под заголовком «Трагедия на Лазурном Берегу. Хиппи и наркотики», где рассказывалось о трагической смерти дочери известного юриста и члена городского совета Ниццы. Репортеры, не без вмешательства Рено, тактично умолчали о том, что Мадлен активно участвовала в левацком движении студентов Гренобля и даже приняла участие в «Майской революции». Сам советник Рено отказался говорить с журналистами.

– Мы всегда старались дать Мадлен все самое лучшее, – сказал он. – Уходите и оставьте нас наедине с нашим горем!

Газета сообщала, что девочку нашли умирающей на набережной в Жан-ле-Пэн. По словам одного из хиппи, Мадлен прибилась к их компании совсем недавно. Двадцатитрехлетний Джон Фрезер, англичанин, не имеющий постоянного места жительства, рассказал журналистам: «Две недели назад мы подобрали ее в Сан-Тропезе. Мы видели, что девочка колется, но не знали, что она зашла так далеко. Девчонка была хорошенькая и с деньгами. Мы двигались вдоль Побережья, а когда она упала, поняли, что влипли. Нам не хотелось попадать в неприятности. Девочка привыкла всегда получать то, чего ей захочется. А хотелось ей многого. Но это нас не касалось. Она рассказывала, что ушла из дому прошлой зимой с компанией каких-то англичан или американцев. Я думаю, что они ее посадили на иглу. Это все, что нам известно».

В статье не упоминалось о дяде девушки полковнике Пьере Рокбрюне.

Когда дни официального траура прошли, полковник сообщил жене, что уезжает по делам, и поездка может оказаться долгой. Затем он уложил чемодан и, оставив в гараже обе свои машины, взял такси до Ниццы, где сел там на один из парижских поездов. Билет у Рокбрюна был до Валенсии, но туда он не доехал. Полковник просто исчез, но кое кому предстояло узнать, что старый Лис вышел на тропу войны.

Региональная служба криминальной полиции размещалась в старинном здании. Из его окон был виден старый рынок Ниццы и набережная. Там, на берегу моря, толпы недавно приехавших туристов подставляли свои бледные лица приветливым лучам восходящего солнца.

Капитан Скубайд отошел от окна. Он размышлял над одной из самых странных проблем, с которыми ему когда-либо приходилось сталкиваться. Исчезла, словно никогда не существовала, группа людей, которая готова была совершить преступление. Скубайд как будто заглянул в огромную черную дыру, в которой должно было что-то оказаться, но ничего не оказалось. Однако это была только одна из причин, по которой он чувствовал себя в дурацком положении.

Второй причиной было долгое отсутствие, можно даже сказать – исчезновение, полковника Пьера Рокбрюна. Впоследствии опасения Скубайда оказались напрасными, потому что через семь недель полковник вернулся и выставил на продажу изысканные оловянные блюда XVI века, канделябры, кувшины, вазы и другие, бог знает где приобретенные, вещи. Ведь торговцы никогда не рассказывают о своих поставщиках.

Но почему все же не совершилось преступление? И куда делись предполагаемые преступники? За последние шесть месяцев ввоз, распространение и продажа «зелья», как во Франции называли наркотики, практически прекратились на всей территории между Альпами и Побережьем. По американским понятиям такая область считалась бы большим округом.

Внезапное прекращение хлынувшего на Лазурный Берег потока наркотиков было бы блестящим достижением капитана, если бы он мог отнести это на свой счет.