Так, со временем; в Сибири появились первые поселения, население которых в основной массе своей состояло из, выражаясь казенным языком, «ранее осужденных лиц». Эти самые «лица» принялись разрабатывать землю, строить фабрики и заводы, прокладывать дороги, преподавать в школах, основывать краеведческие музеи и ирон. Короче, зажили жизнью деятельной, хотя и не всегда праведной.

Шло время, у империи менялись правители, но людской поток, отправлявшийся отбывать наказание в места отдаленные, не прекращался. Как следствие, уже в начале века двадцатого в Сибири трудно было найти семью, в которой хотя бы один из её членов не имел конфликта с законом. Можно сказать, что нелюбовь к закону закладывалась у потомков первых сибирских аборигенов на генетическом уровне.

Потом царя не стало. Ему на смену пришли коммунисты, которые не только не отказались от порочной практики принудительной высылки, но и законодательно закрепили тот факт, что Сибирь - это огромная тюрьма для сограждан. Так возник печально известный ГУЛАГ, после чего людей стали ссылать в Сибирь тысячами.

И, несмотря на поступательное движение цивилизации, условия существования этих «командировочных» оказались намного хуже, нежели в недавние, заклейменные печатью позора царские времена.

А вот во второй половине XX века в Сибирь наконец-то потянулись добровольно. И опять-таки тысячами. На ударные Стройки признанного экономически и стратегически важного (как оказалось) для страны региона двинулись «комсомольцы-добровольцы» и прочие сознательные граждане. Вслед за ними отправились и бичуемые в ту пору «Крокодилом» охотники за длинным рублем. Трудом и тех и других в тайге, как грибы после дождя, стали вырастать города, ГЭС и заводы-гиганты. Так началось активное освоение природных ресурсов Сибири. Началось строительство Байкало-Амурской магистрали. Да много чего началось. Разве все упомнишь?

Однако понятно, что разведывать, осваивать и строить желал далеко не всякий. Во-первых, «от работы кони дохнут», а во-вторых, сама обстановка располагала к тому, чтобы брать от жизни все, что плохо лежит. Такие «вкусные» темы, как сфера распределения сырья и материалов, повальный дефицит товаров повышенного спроса, при грамотном подходе позволяли, в буквальном смысле слова, озолотиться. Тем паче что во многих уголках земли Сибирской процессы формирования и обустройства системы органов внутренних дел на местах некоторое время значительно отставали от развития новых городов и поселков.

Проблемы с дорогами и связью сильно осложняли взаимодействие между региональными милицейскими подразделениями, а потому оперативно реагировать на криминальные проявления местная милиция зачастую была просто не в состоянии. Как результат, в те годы нередко бороться с преступностью приходилось самим местным жителям. В противном случае им оставалось лишь по нескольку суток ожидать приезда «полномоченных» из крупных областных центров.

Неудивительно, что в подобной ситуации многие решения «на земле» принимались не по закону, а по понятиям. Тем более что, как бы ни пыталось государство пропагандировать образ жизни строителя коммунизма, все равно многим жителям (как коренным, так и приезжим) более близкой и понятной была уголовная идеология с несколько иными кодексом чести, моралью и субкультурой. Опять же близкой и понятной, в том числе на «генном уровне».

Вот именно такие сибирские маргиналы в середине восьмидесятых - начале девяностых и начали сколачиваться в первые сибирские ОПГ.

И именно из этой среды выдвинулись люди, впоследствии ставшие настоящими «хозяевами тайги».