Еще несколько лет назад у нас криминогенная обстановка была такая же, как и в других сибирских регионах. Пришлось приложить максимум усилий, чтобы сначала изучить ситуацию и взять её под контроль, а потом уже и наносить по оргпреступности заранее спланированные удары. Причем не только по рядовым её бойцам, но и по экономической базе группировок. До сегодняшнего дня вроде бы получалось.

- А много преступных группировок у вас в городе было в то время?

- Достаточно. В лихие времена братва шалила как везде. Передел собственности, зарождение частного сектора… Вдобавок хлынул поток Иномарок с Дальнего Востока и из Китая. Беспредела было много. Я думаю, что в то время и Кемерово, и Новокузнецк можно было по аналогии с вашим Питером назвать «криминальными столицами» - не России, конечно, но уж Сибири точно.

Но наш УБОП не боялся таких «сложных» статей УК, как 209-я, 210-я (бандитизм, организация преступного сообщества. - Авт.). Между прочим, уже в те годы мы лидировали по количеству доведённых до суда дел именно по этим статьям.

Ликвидаций многих группировок мы добились ещё и за счет того, что плотно работали с руководителями предприятий, отсекая тем самым ОПГ от финансовых источников. Если говорить языком братвы, то фактически мы предоставили предприятиям свою «крышу», но с той существенной разницей, что эта «крыша» государственная, законная и существует на деньги налогоплательщиков, а не на часть прибылей охраняемого предприятия. Поэтому со временем доходы братвы стали снижаться, а риск попасть под суд увеличивался. С какого-то периода наш регион стал абсолютно неблагоприятным, невыгодным для организованной преступной деятельности. Поэтому бандиты потянулись в другие, более спокойные для них регионы.

- То есть ты хочешь сказать, что вы добавили головной боли своим соседям?

- Да нет, конечно, мы же со своими коллегами в контакте - передаем им всю информацию о миграции наших подопечных. Вот была у нас, например, банда Евсеева, которая занималась заказными убийствами. Мы её лидера со всех сторон обложили, он срочно выехал в Новосибирск.

Там его потом благодаря нашей информации и взяли.

- А как решается проблема с «фактором зоны»? Ведь вокруг расположены десятки исправительных учреждений, а типичных блатных на ваших улицах не встретишь.

- Да, таких вам надо в области поискать - в Белове, Анжеро-Судженске, Новокузнецке. В нашем регионе сейчас сидят порядка 30 тысяч человек. При этом на них приходится где-то около 10 тысяч сотрудников ГУИНа, то есть в среднем на одного сотрудника - 3 зэка. Это очень много, потому разгуляться им особенно не дают. У нас неплохо налажена так называемая система «воля - ГУИН-воля» - рецидивист, вышедший на волю, продолжает находиться в поле зрения оперативных служб. Естественно, за каждым из них круглосуточное наблюдение не установишь, но контроль существует.

- Но уж свои воры в законе у вас должны быть. Насколько серьезно их влияние?

- Был у нас раньше такой вор - Тристан, довольно знаменитая личность. Сам принадлежал к грузинской воровской диаспоре, но вообще-то считался москвичом. Так вот, его вотчиной как раз таки был Кузбасс. У нас Тристан появился в перестроечные времена, но потом мы на него малость надавили, и он вынужден был уехать, а вместо себя оставил наместника - Эдуарда Зайцева. Это был один из самых молодых воров в законе, его короновали, насколько я помню, когда ему всего восемнадцать лет исполнилось. Кстати, он к тому времени и часа за решеткой не успел провести, а такой чести удостоился исключительно из-за личной преданности Тристану, Потом, правда, наши оперативники у него в машине ствол нашли, и Зайцева где-то на полгода приземлили. Отсидел он положенное, авторитет его на зоне немного вырос. Да и сам к Тому времени окреп, возмужал. Вернулся в Кемерово, но развернуться ему тут мы особо не давали. А через какое-то время у Зайцева серьезные конкуренты появились - братва из Ленинска-Кузнецкого (этот городе криминальном плане вообще всегда был очень сложным).