- А гроб-то какой, а? Туда ж два человека поместиться могут. И крышка откидывается - я такого никогда не видала!

- Да ты чё! Когда Старовойтову-то хоронили, помнишь, у ней точно такой же был.

- Ну так то Старовойтову, а этот-то мужик кто такой?

Да, говорят, бандюган московский. Убили его вроде аж прямо рядом с Красной площадью.

- Ужасть, что делается…

Даже такой большой храм не может сразу вместить всех желающих проститься с былым авторитетом. Поэтому многие ждут окончания церемонии на улице, образовав своего рода кружки по интересам. К ним периодически присоединяются вновь прибывающие «коллеги» - в этом случае согласно этикету происходит церемония скорбного объятия (еще один, явно содранный у Копполы, ход). Чуть далее, эдакой россыпью вдоль могилок, рассредоточились охранники и телохранители наиболее важных персон (часть из них по периметру расположилась внутри собора). На удивление не видно представителей милиции и других ведомств, которых это мероприятие интересует исключительно по части службы-, - то ли хорошо замаскировались, то ли все поголовно переоделись в штатское.

Сама церемония отпевания проходит без излишней помпезности, впрочем, как это и должно быть. Хор певчих удивительно красив, но настроиться на возвышенный лад мешают периодически раздающиеся трели мобильников. Однако для переговоров народ все-таки выходит на улицу.

Молодые качки неумело и невпопад, но зато старательно крестятся. Один из них, заметив, что. многие стоят с зажженными свечами, протискивается к церковной лавке, покупает десяток и раздает своей братве. Щелкают зажигалки...

Начинается процедура прощания. Впрочем, желающих на глазах у всех подойти к покойному для последнего «спи спокойно» не слишком много. Те же, кто подходил к гробу, перешептываясь, обсуждают абсолютную неестественность лица покойного. Говорят, что пули киллеров буквально искромсали его лицо, которое уже потом собирали по частям умельцы из морга (вот ещё одна ассоциация с «Крестным отцом» - помнится, нечто подобное было со старшим сыном Дона Корлеоне Санни).

Напротив входа в собор, прямо у чёрного «Кадиллака»-катафалка, расположилась стайка фотожурналистов. Удивительное дело, но их никто не пытается разогнать, а потому вспышки объективов не перестают щелкать. Похоже, журналисты вознамерились запечатлеть на пленку всех участников церемонии, облик которых так или иначе выдает их принадлежность к тому миру, в котором все свой годы крутился покойный…

- Вон, давай снимай, того с тростью, седого!

- А кто это?

- А хрен его знает. Явно бандюган какой-то или в законе…

Впрочем, некоторые участники церемонии, выходя из храма, все-таки стремятся побыстрее проскочить за колонны и скрыться в тени от глаз телекамер. Отдельные личности, пока шло таинство обряда, так и не сняли своих черных очков, а выходя на улицу, тщательно прикрывали свои лица. Кстати, некоторые из них действительно выглядят отнюдь не фотогенично.

Наибольшей популярностью у фотожурналистов пользуются Владимир Барсуков и Денис Волчек. И надо сказать, что они весьма стоически проносят бремя собственной славы. По крайней мере попыток охраны отобрать пленку не наблюдается.

Наконец, в сопровождении церковных служителей массивный гроб выносят и помещают в «Кадиллак». Участники церемонии тянутся к стоящим неподалеку автобусам, часть из них направляется к собственным авто.

Похоронная процессия плавно трогается в сторону Северного кладбища, где наконец-то упокоится тело Раба Божиего Константина Карольевича Яковлева…

Еще одной легендой «бандитского Петербурга» стало меньше, а одним мифом - больше.

Зарисовочка номер два. 2007 год. На похороны Артура Кжижевича, состоявшиеся 9 мая на Смоленском кладбище после панихиды в местной церкви, пришли около семидесяти человек, хотя его соратники по казанской бизнес-группе известили куда больше авторитетных предпринимателей Санкт-Петербурга.