- Не секрет, что один из главных доводов «против» - риск судебной ошибки.

- Это настолько дилетантский подход, что здесь даже и нечего обсуждать. Риск судебной ошибки сродни риску ошибки хирурга, риску ошибки летчика. Но ведь никто на этом основании не запрещает проводить операции на сердце и летать самолетами «Аэрофлота». К тому же сегодня слишком уж много спекуляций вокруг этих ошибок. Тем более что у нас как-то сразу и вдруг все почему-то сделались невиноваты. У меня даже есть такая статья «Время невиноватых». Телевизор включишь, газету почитаешь а кого у нас привлекают? А оказывается, исключительно тех, кого либо подставили, либо заставили, либо оговорили. Словом, все невиноваты. На мой же взгляд, главная проблема не в том, что привлекают к ответственности невиновных, а в том, что не привлекают виновных. Вот в чем все дело.

- Про невиноватых это, я так понимаю, камушек в огород суда присяжных?

- Где-то в 1977-1978 годах я работал в первом в нашей стране отделе криминологических исследований. Мы тогда как раз исследовали эффективность института народных заседателей, пришли к выводу, что он недееспособен, и предложили ввести суды присяжных. Прошло двадцать лет, и в порядке эксперимента их начали вводить. Но колесо истории провернулось. Время ушло, и присяжные в нынешнем качестве для нас уже не годятся.

- Для нас, значит, не годятся, а для Запада - столько лет и в самый раз?

- Но мы-то не Запад! В России нет присяжных заседателей. Потому что присяжный - это обеспеченный, самодостаточный человек, который имеет собственное мнение, умеет его отстаивать и не боится, что за это его накажут. Если человек нищ, зависит от начальства, у него нет квартиры, он не может свести концы с концами - он тот же самый народный заседатель, делает то, что ему скажут. Есть ещё и организационный момент. И согласно ему, наш присяжный заседатель таковым также считаться не может. Потому что наших на заседание в суд запустили, они там полдня отсидели, после чего спокойненько выходят на улицу и едут к себе домой. А ведь все это время присяжные должны находиться под охраной, жить на автономной базе, быть отсеченными от всех внешних информационных потоков. Но ведь ничего этого не делается. Как следствие, вот вам возможности для подкупа, запугивания и иного влияния. Или ещё один, совершенно дикий, на мой взгляд, момент: наши присяжные, как часть нашего народа, зачастую также поражены ксенофобией. Им убиенный негр или вьетнамец бывает столь же малосимпатичен, как, собственно, и обвиняемому. А если ещё в ходе судебного разбирательства какой-то нажим со стороны возникнет - тогда все, пиши пропало. Люди принимают именно то решение, которого от них ждут.

И это проблема не только процессов по экстремизму. Наш менталитет таков, что очень большая часть населения считает, что оправдательный приговор это хорошо. Правозащитники постоянно жалуются и причитают, что в России выносится слишком мало оправдательных приговоров, мол, всего каких-то несколько сотых процента. Опомнитесь, на самом деле так было в советские времена. Сейчас же эта цифра достигает 8-11 процентов. Но стоит ли этому радоваться?

- Ну если задумываться о том, кто у нас работает на стороне обвинения, может быть, и стоит. Бог с ними, с непрофессионалами без мотивации, ио вы же не понаслышке знаете, что в наши дни уголовное дело можно изготовить всего из двух компонентов - нужны лишь высосанный палец и белые нитки.