Во-первых, появились новые источники стабильного дохода. Бандиты занялись инвестиционной деятельностью, то есть начали вкладывать деньги в легальный бизнес. Они вступали в долю с бизнесменами, которых крышевали, покупали или отнимали доли в предприятиях, становясь их собственниками.

Изменился источник дохода, и это очень важно. Раньше бандиты получали охранную дань, занимаясь, по сути, простым вымогательством или конфискацией имущества. Это просто, но рискованно и не стабильно. Надо ездить на стрелки, разборки, терки, быть в центре конфликтов. Доход же от инвестиций в обычный бизнес (рестораны, предприятия пищевой промышленности, торговля и сфера услуг) был выше и требовал меньшего риска. К тому же любой контроль диалектичен по своей природе и порою предполагает взаимное влияние. В результате преступная группировка может сама попасть в зависимость от экономических активов, которые ей удалось захватить, особенно в том случае, если она намеревается получать постоянные доходы от их использования.

С развитием рынков, формальных институтов собственности (акционерных обществ, холдингов, и т. д.) бандиты начали получать предпринимательский доход и ренту, то есть становились капиталистами - теми самыми барыгами, которых поначалу так презирали. А собственность требует более рационального поведения, стратегических обдуманных решений, расчета, предсказуемости, ограничения насилия. По мере того как бандиты стремились установить контроль над экономикой, экономика незаметно устанавливала контроль над бандитами, заставив их стать рациональными, предсказуемыми, договороспособными. Те, кто, бандитствуя, дожили до тридцати, обзавелись семьями и недвижимостью. Они уже не хотели рисковать. Игры в реальных пацанов им наскучили, жены тянули в приличное общество. Так многие из них становились «приличными» людьми - настолько, насколько могли. Говоря языком политэкономии, капитализация охранной дани изменила статус бандитов, переведя их в разряд бизнесменов, капиталистов с соответствующими последствиями для имиджа и поведения.

Во-вторых, по мере развития частного охранного бизнеса, в который пришли десятки тысяч бывших сотрудников спецслужб и милиции, бандиты стремительно теряли свою долю рынка охранных услуг. Напомним, что с 1992 года в России были законодательно разрешены частные охранные предприятия и службы безопасности. Следует отметить, что к этому времени значительное число сотрудников МВД и КГБ уже занимались частным охранным бизнесом неформально. Новый закон позволил создать новый тип частных организаций (фирм), которые наряду с организованными преступными группировками активно взяли на себя выполнение охранных и арбитражных функций.

К концу 1999 года число частных охранных агентств достигло 11 652, в том числе 6775 частных охранных предприятий и 4612 частных служб безопасности, в то время как численность лицензированного персонала (т. е. людей, имеющих разрешение на ношение огнестрельного оружия) составляла 196 266 человек. К середине 2002 года общая численность охранных агентств достигла порядка 13 700, а численность охранников возросла до 313 000 человек.

При всей своей энергетике бандиты не были профессионалами в сфере безопасности и управления информацией. К тому же жесткий стиль продажи охранных услуг (наезд, разводка), криминальные повадки и непредсказуемость отталкивали новых потенциальных клиентов. Последние охотно заключали формальные контракты с охранными фирмами. По сравнению с бандитам работники спецслужб были способны создавать более благоприятную среду для бизнеса и снижать риски, а также предоставляли более разнообразный спектр услуг, включая специальное оборудование, а также деловую разведку и анализ, который требовался растущему бизнесу. Частные охранные предприятия были более эффективной формой силового предпринимательства, чем ОПГ. По мере развития рынка охранных услуг бандиты проиграли конкуренцию и вынуждены были искать другие предпринимательские ниши.