|
Отличало работу карающего органа лишь отсутствие чернил - писали карандашом - да листы бумаги, на обратной стороне которых можно ныне разглядеть обойный рисунок или план топографической карты из учебника средней школы. Не было не только хлеба, но и бумаги. Зато с бдительностью, помноженной на требовательность войны, в начале которой рушились кажущиеся незыблемыми устои коммунизма, все было хорошо. НКВД и трибуналы работали бесперебойно. И то, что ныне вызвало бы ухмылку, тогда обращалось в арест с предсказуемой смертью. Хотя смерть была предсказуема и вне стен тюрьмы.
8 октября 1941 года из взятого в кольцо Ленинграда на барже через Ладогу был отправлен последний этап, состоящий из осужденных и подследственных, общей численностью 2,5 тысячи человек. Людей переправляли на Большую землю для дальнейшего этапирования в тюрьмы и лагеря Сибири, главным образом в Томск. Условия перевозки для запертых в трюме баржи заключенных были невыносимыми. Помимо этого во время авианалета баржа была просто брошена буксиром, после чего в течение почти целой недели её мотало по Ладоге. Все это время заключенные находились в духоте и скученности, без воды и пищи. По свидетельству очевидцев, тех, кто в отчаянии пытался выбраться наружу, дабы глотнуть свежего воздуха, конвой безжалостно расстреливал из пулеметов. А в самом трюме свирепствовали устроившие резню профессиональные уголовники. В результате до Томска добрались только 1750 человек, остальные заключенные погибли. Часть трупов была выброшена за борт ещё на Ладоге, другие были перегружены на речную баржу и захоронены в общей яме на берегу реки Сясь. Но вот канцелярская машина и на этот раз сработала без сбоев: тюремные дела всех двух с половиной тысяч заключенных благополучно добрались до Томска. Соответственно, почти в 750 из них появилась стандартная казенная справка, датированная ноябрем 1941 года и подписанная начальником Томской тюрьмы № 3: «В порядке эвакуации от военного конвоя из города Ленинграда в тюрьму № 3 г. Томска поступил этап заключенных и с ними личные тюремные дела, среди которых было сдано дело заключенного… Однако заключенный … в тюрьму доставлен не был; что с ним произошло в пути следования, для тюрьмы неизвестно, и никаких данных о нем конвоем не передано». Машинистке оставалось всего лишь впечатать имя.
В самом блокадном Ленинграде криминал не только никуда не исчез - он стал ужаснее, потому что банальное хищение продовольственной карточки означало для её владельца неминуемую мучительную голодную смерть. Напомним, что с сентября по ноябрь 1941 года нормы выдачи хлеба снизились в пять раз, люди умирали от голода. И воровство продуктов превратилось в самое страшное преступление. Вот лишь несколько примеров. В декабре 1941 года группа преступников ограбила магазин № 42 Смольнинского райпищеторга. Добыча у хищников была богатая: хлеба - на 300 человек, мяса - на 259; рыбы - на 1910; сахара - на 556; масла - на 351; крупы - на 114 человек… В феврале 1942 года сотрудники Управления государственной безопасности накрыли банду из 11 человек, которая под руководством некоего Кошарного грабила Ленинград уже несколько месяцев. Члены группировки занимались тем, что подделывали продуктовые карточки. С их помощью они выкрали около 17 тонн(!) продуктов и хлеба. Мало того, преступники оказались ещё и фашистами - они называли себя организацией «ЗИГ-ЗАГ» - «Защита интересов Германии - знамя Адольфа Гитлера»… А к концу 1942 года изловили ещё три группы расхитителей продовольственных товаров. На квартирах их организаторов стояли два типографских станка и были свалены награбленные продукты. Однако далеко не ко всем подобным случаям можно относиться однозначно. Так, в октябре 1941 года за попытку(!) карманной кражи был задержан 13-летний подросток Юра Ефимов. Из-за крайнего истощения мальчик перестал расти и выглядел как 8-летний ребенок. В милиции у него изъяли шесть продкарточек, которые он успел стащить. |
