С началом перестройки и принятием в 1988 году закона «О кооперации» произошло превращение эпизодического вымогательства в регулярный рэкет.

С этого момента позиции воров в данной криминальной нише резко пошатнулись за счет серьезного давления со стороны появившихся, как чертик из табакерки, конкурентов - молодой братвы. Спортсменов, как их презрительно именовали профессиональные уголовники. Впрочем, презрение (за которым зачастую скрывались и реальные опасения по поводу безжалостной экспансии новых бандитов и их нежелания считаться с чём-либо, кроме голой силы) прошло очень быстро. Не секрет, что спортивные связи, а также совместный опыт тренировок, соревнований и сходный образ жизни способны создать повышенный уровень доверия и групповой солидарности. В сочетании с физическими навыками они представляют собой особый социальный ресурс, который необходим и достаточен для формирования сплоченных группировок (тоже своего рода команд), заточенных на далекие от спорта цели.

В расплодившиеся как грибы после дождя организованные преступные группировки, помимо спортсменов, также входили бывшие афганцы (в дальнейшем сходный опыт ожидал и участников первой чеченской кампании и других военных конфликтов, возникавших на постсоветском пространстве), бывшие силовики и просто крепкие ребята «без царя в голове». Не имея криминального опыта, они, тем не менее, довольно легко и быстро потеснили на этом поприще воров. Секрет успеха был прост - сила и натиск вкупе с полной отмороженностью: «Паяльник и утюг стали основными инструментами вымогателей новой волны и навязчивым символом кооперативного движения, а предложение вырыть собственную могилу - стандартным методом начинающего рэкетира» . Из воспоминаний рэкетира: «Конечно, прибегали мы к жестким формам наезда. Подъезжаем, говорим: «Давай плати, лох». И он платил. А те, кто не соглашался, подвергались нашему прессингу. Благо учебные пособия у нас были хорошие - те же художественные кинофильмы. Были популярны паяльник и батареи с наручниками, которыми мы пристегивали клиента. Случалось, вывозили его в лес, или закрывали в подвале. После небольшой обработки «влекую» с избиением клиенты соглашались платить» . С этого времени рэкет станет повседневной реальностью российского бизнеса, особенно мелкого и среднего его сегментов, а появление бандитов заметно изменит социальный ландшафт.

Менее чем за десять лет многие из них погибнут в результате многочисленных разборок и заказных убийств, кто-то сядет в тюрьму, кто-то умрет от наркотиков, иные же станут видными представителями региональных бизнес-элит. Но в первые годы, на этапе становления и самоутверждения, преступные группировки в большинстве своем не будут стремиться стать собственниками частных либо государственных предприятий. Это случится чуть позже. А пока, учитывая политическую нестабильность в государстве и тот факт, что правовые институты в основном были неэффективны и доступ к ним предполагал высокие издержки, преступные группировки принимали активное участие в решение трансакционных проблем, опосредуя отношения между новыми собственниками. Только по официальным данным, за 1987-1988 годы был зарегистрирован 30-процентный рост рэкета, и это при том, что лишь каждый четвертый пострадавший обращался в милицию. Милиция реагировала лишь на 80% заявлений, привлекался к ответственности лишь каждый шестой рэкетир, а попадал в тюрьму только каждый одиннадцатый. Причем в то время это была довольно «мягкая» статья, предусматривавшая в качестве максимального срока заключения три года.

Как утверждает в своем исследовании Владимир Сафонов, «до 1988 года вымогательство не считалось распространенным типом преступления. В некоторых регионах (Алтай, Вологда, Курск и других) оно не встречалось вовсе».