Была такая загадка в советские времена: кто самый главный человек в области? Правильно, первый секретарь обкома партии.

А кто второй человек в области? Второй секретарь обкома? А вот и нет. Второй человек в области — это шофер первого секретаря. Потому что шофер большого человека — это его правая рука, свидетель всех его тайных похождений, исполнитель самых конфиденциальных поручений, доверенное лицо. Только через шофера можно «выйти» на первого секретаря в какой-нибудь сложной ситуации.

У Петра Степановича Вахромеева работал сейчас молодой шофер, бойкий, шустрый мальчик, но настоящая его правая рука — знаменитый Палыч — был при нем почти неотлучно, и только Палычу Вахмистр, как называли за спиной начальника Управления все его подчиненные, действительно доверял. Палыч возил Вахмистра с незапамятных времен — как только тот попал в номенклатуру Владимирского обкома.

Палыч следовал за Вахмистром верной, незаметной и незаменимой тенью по всем кривым и тернистым дорогам номенклатурного роста. Когда Вахмистра перевели в распоряжение Ленинградского обкома, он .взял Палыча с собой — только тот знал его маленькие и большие слабости, только тот умел привести Хозяина в божеский вид, когда после сильного перепоя пол уплывал из-под ног и морда не влезала в зеркало, а через час нужно было явиться пред светлые очи вышестоящего начальства… Только Палыч знал, как плавно надо было трогать и тормозить машину, чтобы не пришедший в себя после вчерашнего шеф не облевал салон машины и собственный костюм. Только Палыч знал адреса всех его пассий и умел, с кристальной искренностью глядя в глаза, объяснить Самой — Антонине Васильевне, супруге Вахмистра, — с каким иностранным консулом ее верный муж нализался накануне до полного безобразия и откуда взялся у него за ушком след помады.

Позже, когда в коридорах власти замелькали новые люди из новых коммерческих структур — хорошо одетые полноватые господа с бегающими глазками и толстомордые плечистые молодчики с бритыми затылками из почти легальных криминальных кругов, — Вахмистр, который всегда умел чувствовать веяния времени, а говоря попросту, держать нос по ветру, быстро научился ловить крупную рыбку в мутной воде перемен, и его маленькие тайны стали гораздо больше и серьезнее.

Теперь Палыч стал совершенно незаменим. Правда, по новым понятиям, Вахмистру нужен был другой шофер — более молодой и импозантный, но Палычу место быстро нашлось. Теперь он солидно именовался референтом по общим вопросам. В общем-то, ему было все равно, как его называют, как говорится, хоть горшком назови, только в печку не ставь. Он по-прежнему был в курсе всех или почти всех секретов хозяина, часто вместо него разговаривал с такими людьми, с которыми Вахмистру не полагалось иметь ничего общего…

Палычу власть нравилась, нравилось подобострастное выражение, с которым возвращали ему документы гаишники, сдуру остановившие его машину, спокойно проехавшую на красный свет… Конечно, радовали его и неплохие деньги, которые платил хозяин, но еще большую роль в отношении к Вахмистру играла его собачья преданность хозяину, укрепившаяся за годы службы.

Палыч был полностью, безоглядно предан Петру Степановичу Вахромееву.

Он был предан ему до одного мрачного, черного декабрьского дня.

В тот день Палыч сидел в своем маленьком кабинетике — теперь у него, как у референта, был собственный кабинет, хотя по размерам он скорее напоминал чулан, в котором уборщицы хранят швабры и ведра, но в этом все было как у настоящего начальника — письменный стол с двумя телефонами и переговорным устройством прямой связи с кабинетом Хозяина.

Переговорник щелкнул, загорелась лампочка вызова.

— Палыч! — загудел бас Вахмистра. — Готовь к выходным охоту. Поедем с Хлобыстенкой на шестьдесят третий.

— Сделаем, шеф! — довольно ответил Палыч.