»…Он уважать себя заставил…» Во времена Пушкина эта фраза означала то же, что сейчас — «сыграть в ящик», «зажмуриться», «перекинуться вперед костями», «двинуть кони» и т. д.

— Значит, вы считаете, Дорохов жив?

— Мы можем это предполагать, но вот знать наверняка…

— Похищение?

— Да.

— Наши предположения сходятся. Вы не хотите узнать почему?

— Нет. Достаточно того, что он работал в связке. Что конкретно он знал — мне знать не нужно.

— Вы правы. Каждый отвечает за свой участок.

— Азбука.

— Но… Нашим противникам стало известно… или же они достаточно мотивированно предположили, что Дорохов знает, и знает нечто важное.

— Поиск источника утечки уже ведется.

— Я усложню вам задачу: о том, что ему передана некая информация, не знал никто, кроме меня. Даже он сам.

— Возможно, рыли колодец — нашли нефть?..

— Владимир Петрович, не в Техасе живем, да еще в голливудской интерпретации…

— Это я как версию. На случай.

— Мне слабо верится в «счастливые случаи». Равно как и в несчастные.

Экспромт хорош тогда, когда хорошо подготовлен. Гончаров задумался на секунду:

— Значит, его вычислили. По «косякам».

— Вы поняли, кого нужно искать?

— Да. «Крот» должен иметь всестороннюю информацию о самых разнообразных контактах «Шлема». И связать «Шлем» с Дороховым.

— Что вовсе не просто. Контакты не светились.

— Как долго?

— Почти восемь лет.

— В наши дни — это эпоха.

— Именно. И вот еще что… — Решетов помедлил, прикурил папиросу, загасил спичку, положил в пепельницу — та не потухла, и мужчина молча наблюдал, как она, истлевая, двигалась, словно живая, пока не застыла черным изогнутым силуэтом… Кажется, кто-то сравнил горение спички с человеческой жизнью… Или никто не сравнивал? Но Решетов был уверен: люди, наблюдавшие, как сгорают эти «служивые», ослюнявив пальцы и захватив головку, пока не прогорит совсем, ощущают одно и то же… — Так вот… Владимир Петрович, вы исключаете, что Дор выбыл из игры… по своей воле?

Гончаров задумался, собрав морщинки на переносье, но лишь на мгновение:

— Да. Исключаю.

— Почему?

— Он… Как бы это точно сформулировать… Он по внутреннему строю — боец.

Воин. А воин никогда не покинет поле боя. — Гончаров помедлил, добавил:

— Живым.

— Вы настаиваете на этом мнении?

— Да.

— Хорошо. Теперь — «разбор полетов». Ваше мнение о происшедшем?

— Это единая разработка.

— Обоснуйте.

— Только ощущение… Акцию готовил профессионал, причем его основная задача — сбить со следа.

— Выходит, они знали, кого нужно сбивать…

— Или — предполагали.

— Или — так. Дальше.

— Расчет разработчика прост, но точен: он, по-видимому, бывший или действующий работник одной из спецслужб…

— Какой, по-вашему?

— Предположить затруднительно… — хмыкнул Гончаров. — Сейчас двадцать четыре ведомства имеют под своей крышей специальные или близкие к ним службы.

Не считая частных контор.