Не считая частных контор. И работают во всех не новообученные — профессионалы получили стаж и опыт во времена оные…

— Так в чем расчет?

— Он знает систему. А именно: любой профессионал станет проверять все версии происшедшего. А там — чего только не нагорожено: наркотики, перекачка криминальных и компрадорских денег, разборки авторитетов… Каждая из потерпевших сторон уже начала свое следствие, и к какому-то результату они, безусловно, придут… Но кашу эту разгребать…

— Вывод?

— Замести следы, выиграть время. Для многих сейчас выигрыш во времени, при статус-кво, какой сложился, — это выигрыш денег. Полагаю — весьма крупный.

— А для некоторых выиграть такое время — означает выиграть жизнь.

— Все это указывает на то, что Дорохов не устранен, а похищен.

— Одно возражение, Владимир Петрович…

— Да?

— Тот профи, разработчик, он талантливый человек?

— Безусловно.

— Тогда… Почему ему не предположить, что его противник, в данном случае вы, тоже человек талантливый?.. И схватите эту его комбинацию… как это называется…

— Верхним нюхом.

— Вот именно.

— И что это нам дает? — Гончаров усмехнулся невесело. — В городке крутилось и крутится такое количество сомнительных персон, представляющих самые разные силы… Плюс «добытчики» всех разведок мира плюс официальные органы, занятые расследованием совершенных преступлений, плюс — случайные люди типа мелких сутенеров и жуликов… Вавилон. Так что выйти на конкретных организаторов похищения можно только путем рутинной оперативной разработки.

— Как скоро?

— Стараемся. А там — как повезет.

— Что вам нужно… — Решетов чуть помедлил, — чтобы повезло быстрее?

— Пока ничего. У нас, как я понимаю, открытый кредит, да и на благословенном островке мы давно сидим. Люди работают.

— Вы правильно сформулировали, Владимир Петрович. Время — вот что для них самое важное сейчас. Время сохранения. Постарайтесь… Вы ведь понимаете, о чем идет речь…

— Газеты почитываем, телевизор посматриваем… Чего уж тут не понять?

— Вот и славно. Да, и еще… Я давно хотел вас спросить: как бы вы охарактеризовали Дорохова? Одним предложением. Вы ведь знакомы…

— Я с ним не виделся лет десять… И несмотря на внешнюю общительность, человек он был всегда закрытый…

— И тем не менее…

Гончаров задумался, по обыкновению, на секунду, сложив морщинку у переносья:

— Дор похож на сжимаемую им самим пружину. Тихо, медленно, настойчиво… А потом — эта пружина срабатывает с невероятной быстротой и силой. Неожиданной, поразительной для окружающих…

Решетов вытащил сигарету из коробки, прикурил:

— Думайте. Никто из «Шлема» близко к Дорохову не подходил в последнее время.

— Совсем никто?

— Только ваш покорный слуга. Но у меня, как это у вас говорится, объективные мотивировки. Я хорошо знал отца, Петра Юрьевича Дорохова. И Дора помню мальчишкой. Даже если наши противники что-то прознали про «Шлем», связать меня с Дором могли лишь гипотетически… Во сколько, по-вашему, обошлась им кипрская… э-э-э… операция?

— Ну, если на все про все, то в три лимона «зелени».