Если не для одной единственной сенсации, «побывал в логове врага», а с познавательными целями – можно оставаться сколько угодно. Бумагу, чтоб не трогали и не придирались, выдам. При одном условии.
– И каком?
– Очень простом. В статьях не должно быть упоминаний имен, кроме и так всем известных людей. У многих там, – он показал куда-то неопределенно в сторону, имея в виду побережье, – остались родственники и знакомые. Им нет нужды сообщать о себе данные полиции или королевской армии. Надеюсь это понятно.
– Я Бартон Коркоран, – надменно сообщил журналист, – и не имею привычки плохо формулировать мысли или сдавать свои источники.
– И вообще желательно думать что пишешь, – невозмутимо произнес Шаманов, – в поселке стоит рота с двумя пулеметами, для статьи не требуется. А вот для противника сведения занимательные.
Бартон обижено фыркнул.
– В таком случае просто ласково попросим покинуть наше расположение навсегда. В остальном ничем не ограничиваем. Ходи куда хочешь, говори с кем желаешь. Если пошлют во Мрак или за излишнюю настойчивость пинком наградят, нечего на начальство кивать и строить предположения о приказах третировать свободную прессу. Мне плевать, что в статьях, пока там не присутствуют вещи ранее сказанные.
– Даже если отзывы будут не вполне положительные?
– Хоть отрицательные, – совершенно равнодушно заверил Шаманов, разливая по второй. – Только без вранья. А отношение мне сугубо безразлично. Всем рты не закроешь, а даже плохая реклама тоже лишнее упоминание и действует иногда в противоположном смысле.
– Ты, в самом деле, думаешь так? – подобравшись, спросил Бартон.
– Критика полезна – это я не для производства хорошего впечатления говорю. Наличие оппозиции всегда положительно влияет. Правительство вынуждено думать, прежде чем что-то совершить. Я всегда готов принять ответственность за ошибки. Я не догматик, верящий исключительно в одну идею и не смеющий от нее отступить в любых обстоятельствах. Политик просто обязан быть гибким и в критических случаях идти на компромисс. Закостеневшие в своей правоте рано или поздно приходят к краху. Наиболее гибкий элемент постепенно становится контролирующим в системе. Это я как инженер по диплому говорю.
– Что-то я не встречал довольных политиков, после того как их ткнули мордой в дерьмо.
– Разве я сказал мне нравится ходить политым помоями? Я очень четко выразился: критика полезна. А не приятна. Оставим это. Ты собирался переправлять статьи через Бриану?
– Ну, как запасной вариант. Часто летать неизвестно насколько долго получится. В основном на телеграф рассчитывал.
– ТТК не работает и в ближайшее время не начнет. Как в городе, так и на железнодорожной станции и в округе. Сделано специально. Междугороднего сообщения еще долго не будет. Могу предложить передачи по радио текстов любой длины. Укажешь адресата на Патре, в ближайшее время ему доставят.
– Цензура? – поморщившись, недовольно спросил Бартон.
– Я уже указал какую и повторяться не собираюсь. Имена вычеркнут. Не устраивает, рискуй самостоятельно с отправкой.
– А насколько стабильно возможно переслать?
– Не хуже телеграфа. И точно дешевле. Но это твое дело. Я предложил. Захочешь – отдашь для отправки Рыбалкову.
А я отдам, решил Бартон и одновременно отправлю с самолетом. Интересно сравнить потом текст. Точно передадут или нет. Приложу соответствующую записку к посланию для редакции.
– Пирожков больше нет? Вкусные.
– На улице приобрел у, – он, вспоминая, напрягся, – разносчика Лунева. |