Марфа немного засмущалась, но после моих уговоров присоединилась к трапезе и, зардевшись, принимала заслуженные похвалы от всего нашего небольшого отряда. Наверное, мы нарушили какие-то аристократические правила, иначе как еще истолковать удивленные взгляды наших соседей и удивление Мин, но мне было откровенно наплевать. Я всегда искренне полагал, что заводить со слугами близкие отношения и в критический момент не получить удар в спину куда лучше, чем немного тешить свое эго разницей в происхождении и богатстве. Тем более мы делили одну постель!

Как поведала смущенная служанка, Сергей Игнатьич выдал ей целое состояние на дорожные расходы и заказал специальный продуктовый караван для снаряжения кареты перед нашим отъездом, чтобы барин «не ударил в грязь лицом». И, похоже, у него получилось: те же прихлебатели Бутурлиных кидали на нас завистливые взгляды. У них, конечно, тоже не солонина с пшеном была, но до нашего стола им было далеко.

Под конец трапезы чета Бутурлиных все-таки созрела до того, чтобы уделить нам внимание. Подошли они оба. А за их спинами встала вся остальная аристократическая тусовка.

— Приветствую, Александр, — даже на удивление вежливо произнес Всеслав Бутурлин, хотя разочарование в его голосе чувствовалось за милю.

«Он прямо-таки расстроен, что тебя не отравили», — съязвила в моей голове Уна.

«Знаю, — ответил ей я, — это и так понятно».

«А твоя новая рабыня явно рада, — не унималась фея, — улыбнись ей, что ли, подмигни… Или воздушный поцелуй пошли! Измаялась ведь, бедняжка».

«Уна, помолчи!» — строго приказал я, но сидевшая рядом со мной фея лишь загадочно улыбнулась и продолжала спокойно смотреть на стоявших перед нами аристократов.

— И тебе привет, — кивнул я, улыбнувшись в ответ робко смотревшей на меня Ирине.

— Поздравляю. Далеко не все могут учиться в Московской академии, так что ты должен благодарить своих родителей за это! — тем временем произнес Всеслав, и только после этого до него дошло, где мои родители и благодаря кому я их лишился. Надо отдать должное наследнику Бутурлиных: он лишь слегка побледнел, но внешне уверенности не растерял.

Откровенно говоря, родителями они были не мне, а моему реципиенту. Я вообще их не знал и не переживал за них. Но со злобой, поднявшейся во мне после этих слов, я ничего поделать не мог. Для прошлого Александра это была тяжелая травма, и она перешла по наследству ко мне. Оставалось только последовать велению остаточных чувств.

— Что ты сказал, сволочь? — тихо прошипел я. — Расстроился, что я жив? Прокололась твоя шавка. Не плачь, могу тебя обрадовать по-другому.

Не знаю, что такого было в моем голосе, но Ирина испуганно уставилась на меня, нервно сжимая кулаки, а Всеслав явно пожалел, что коснулся моих родителей. Он явно побаивался меня, хоть и старался не подавать вида.

— Как вы обращаетесь ко мне, князь? И о чем вы вообще говорите? Вы пытаетесь меня в чем то обвинить? — тем не менее, несмотря на свой испуг, Всеслав пытался держать марку. Даже сейчас он старался показать себе хозяином положения… к тому же, за его спиной была поддержка… Только я точно знал по их уровням, что они мне не соперники. Хрен тебе, отродье.

— Как мне еще обращаться к тому, кто уничтожил мою семью и еще смеет оскорблять мертвых?! — заявил я, вставая с места и нависая над парнем.