|
Я чуть было не рассмеялся ему в лицо, чем совершил бы грубейшую ошибку; но, вовремя опомнившись, я уклончиво ответил, что кое какие знания о нем у меня имеются, после чего он мне задал такой вопрос, что я чуть не упал со стула: он спросил меня, встречал ли я когда нибудь Великолепного Барделиса. – Я… я знаком с ним, – осторожно ответил я. – А почему вы спрашиваете? – Здесь были его слуги, и я вспомнил о нем. Вы ожидали самого маркиза, не так ли, господин виконт? Лаведан резко поднял голову, как человек, которому нанесли публичное оскорбление. – Нет, шевалье, – подчеркнул он. – Его управляющий, наглец по имени Роденар, сообщил мне, что этот Барделис намеревался посетить меня. Он не приехал, и я искренне надеюсь, что он и не приедет. Большого труда мне стоило отделаться от его слуг, и, если бы не удачный совет господина де Лесперона, они до сих пор были бы здесь. – Вы так и не встретились с ним? – спросил шевалье. – Нет, – ответил хозяин дома таким тоном, что только дурак бы не догадался, что этой встречи он желал меньше всего на свете. – Восхитительный человек, – пробормотал Сент Эсташ, – выдающаяся, потрясающая личность. – Вы… вы знакомы с ним? – спросил я. – Знаком? – повторил этот хвастливый лжец. – Мы были как братья. – О, как интересно! А почему вы никогда не говорили нам об этом? – спросила мадам. Ее глаза с завистью смотрели на молодого человека – такой же сильной, как и отвращение в глазах Лаведана. – Мне очень жаль, что господин Барделис изменил свои планы и решил не посещать нас. Встретиться с таким человеком – то же самое, что дышать одним воздухом с grand mondenote 27. Вы помните, господин де Лесперон, этот роман с герцогиней Бургундской? – и она игриво улыбнулась мне. – Да, кое что припоминаю, – холодно ответил я. – Но я думаю, что слухи сильно преувеличивают события. Когда языки начинают болтать как помело, маленький ручеек превращается в горный поток. – Вы не говорили бы так, если бы знали то, что знаю я, – сообщила она шаловливо. – Я признаю, что слухи часто преувеличивают значение affairenote 28 такого рода, но в этом случае я не думаю, что слухи оценивают его по достоинству. Я сделал протестующий жест и собирался сменить тему, но, прежде чем я смог это сделать, снова залепетал этот глупец Сент Эсташ. – Вы помните дуэль, которая была после, господин де Лесперон? – Да, – утомленно кивнул я. – Которая стоила несчастному юноше жизни, – проворчал виконт. – Это было просто убийство. – Нет, сударь, – вскричал я с неожиданным жаром так, что они все уставились на меня, – здесь вы не правы. Противником господина де Барделиса была лучшая шпага Франции. Репутация этого человека как фехтовальщика была настолько высока, что он умудрился продержаться на ней в течение года, совершая самые неподобающие поступки безнаказанно в силу того страха, который он нагнал на всех окружающих. В этом неудачном деле, о котором мы говорим, он вел себя просто бесчестно. О, я знаю подробности, господа, уверяю вас. Он думал напугать Барделиса своей репутацией. Со всеми другими у него это получалось, но Барделис оказался крепким орешком. Барделис послал вызов этому знаменитому молодому человеку, а на следующий день проткнул его шпагой на конном дворе за особняком Вандом. Но это было далеко не убийство, сударь, это был акт возмездия и самая заслуженная кара, которая только может постигнуть человека. – Даже если так, – воскликнул виконт в некотором удивлении, – почему вы с таким жаром защищаете драчуна? – Драчуна? – повторил я. |
