— Послушай, Брайан… — начал Роджер тем особым тоном, которым всегда говорил с братом и сестрой. Но Брайан решительно отступил.

— Я больше не ребенок, и не стоит так со мной обращаться. Каким идиотом я был! Неудивительно, что Монтгомери до сих пор не напали на нас! Ты захватил их женщин, верно? Как я мог верить тебе? Я ни разу не усомнился ни в одном твоем поступке. И был слишком счастлив с Мэри, чтобы немного пораскинуть мозгами. Впрочем, я всегда был слишком занят, чтобы думать собственной головой, не так ли?

— Брайан, пожалуйста.

— Нет! — крикнул Брайан. — Это ты меня послушай. Завтра я отвезу Бронуин и Мэри домой, к их родным.

Роджер почувствовал, как волосы на голове встают дыбом.

— Они мои пленницы, и ты ничего подобного не сделаешь!

— Но почему ты их захватил? Потому что пытался ударить Стивена Монтгомери в спину? Потому что потерпел поражение?

Роджер отшатнулся.

— Брайан, как ты можешь говорить со мной подобным образом? После всего, что я для тебя сделал?

— Меня уже тошнит от рассказов о том, как ты спас младших брата и сестру. Тошнит от необходимости быть благодарным тебе каждую минуту своей жизни. Да, я твой младший брат, но давно уже вырос и могу принимать собственные решения.

— Брайан, — прошептал Роджер, — я никогда не требовал от тебя благодарности. Ты и Элизабет — вся моя жизнь. Больше у меня никого нет. Больше мне никто не нужен.

Брайан вздохнул и словно обмяк.

— Я это знаю. Ты всегда был добр к нам, но настало время покинуть тебя и жить самостоятельно. Я хочу жениться на Мэри, и никто меня не отговорит. А завтра я везу женщин домой.

После его ухода Роджера пробрал озноб. Ни одна битва, ни один турнир не оставляли его таким слабым, как эта ссора с Брайаном. Подумать только, как изменился его милый, славный маленький братик! И куда девалось слепое обожание, которое он неизменно питал к старшему брату?

Роджер, тяжело дыша, уставился в пол. Брайан и Элизабет — действительно все, что у него есть. Все трое держались вместе: надежная оборона против порочности и злобы Эдмунда. Элизабет всегда была независимой. Под ангельской внешностью скрывалась сильная натура, и она часто и смело выступала против Эдмунда. А вот Брайан всегда жался к Роджеру, ища любви и защиты. И позволял все решать за себя. А Роджеру это нравилось. Нравилось поклонение брата.

Но сегодня на его глазах это поклонение растаяло. Из славного, милого мальчика Брайан превратился в надменного, требовательного, враждебно настроенного мужчину.

И все из-за этих Монтгомери!

Роджер не заметил, как начал пить. Вина было сколько угодно, и он опрокидывал кубок за кубком, сам не сознавая, что делает. И думал только о холодном взгляде Брайана и о том, что Монтгомери украли у него любовь брата.

И чем больше он пил, тем больше его разбирала злость на семейку Монтгомери. Навеки утерянная красота Элис казалась прямым оскорблением. В конце концов, она его родственница! Джудит и Гевин сыграли с ней шутку. Посмеялись точно так же, как Стивен посмеялся над Роджером. В ушах звучали издевки мужчин при дворе, куда он вернулся после поединка со Стивеном.

«Я слышал, ты влюбился в маленькую шотландочку, невесту Монтгомери. Нет, за это тебя трудно осуждать, но неужели ты распалился до такой степени, что пытался ударить Стивена в спину?»

Эти слова преследовали его снова и снова. Сын короля Генриха только что женился на испанской принцессе, и король не желал, чтобы бесчестный поступок Роджера портил ему настроение.

Роджер ударил оловянным кубком по подлокотнику кресла с такой силой, что отлетел кусок резьбы.

— Черт бы все это побрал! — выругался он. Брайан готов отречься от многих лет любви и преданности ради женщины, которую почти не знал! А как посмеялась над ним Бронуин, когда он попытался ею овладеть! Трюк потаскухи! Совсем как уловка Мэри, уверявшей Брайана, что она не принадлежит церкви.