Джон представил себе белокурую головку Мари-Франсуазы, и при мысли о том, что девушка в руках Грюнфельда, ему стало страшно.

«А ведь она меня не пощадила. Конечно, доля истины в ее словах есть… Ее отца убили, когда он нес Звезды мне… Но Мари-Франсуаза преувеличивает: ла Рош-Касселя точно так же отправили бы на тот свет, если бы он собирался продать камни кому-нибудь другому… А что, еслила Рош-Кассель действительно предложил камни другому коллекционеру и потом сообщил, что отдает предпочтение мне? Этот человек мог прийти в ярость, мог попытаться заполучить бриллианты. Да, но в таком случае он ни за что не стал бы их тут же перепродавать! Ах, что за „компот“, как сказала бы моя няня! Меня утешает только то, что Грюнфельд, должно быть, тоже ни черта не понимает. А не вздремнуть ли мне немножко? Кто знает, что еще мне сегодня предстоит? Билл позвонит — не даст спать слишком долго!»

Сказано — сделано. Как Сара Бернар, Наполеон и Ингрид Бергман, Барон умел мгновенно засыпать по собственному приказу.

12

Звонок вырвал его из сонного оцепенения. Было около шести. Джон подскочил к телефону, но тут же замер: звонили в дверь!

Не боясь показаться смешным, он взял пистолет и, прислушиваясь, подошел к двери. Из-за тонкой деревянной панели явственно слышалось быстрое прерывистое дыхание, дыхание совершенно запыхавшейся женщины. Мари-Франсуаза?

Джон с осторожностью приоткрыл дверь, но с первого же взгляда успокоился.

— Джанет? — изумленно пробормотал он.

Перед Джоном стояла горничная Леверсона, но ее лицо, которое он привык видеть всегда улыбающимся, было залито слезами. Увидев Джона, девушка зарыдала.

— Что-нибудь случилось с Фликом?

— О, мистер Мэннеринг! — кинулась Джанет к Джону, и ему пришлось почти нести ее до кресла. — Вы должны его найти! Разыщите его, мистер Мэннеринг!

— Успокойтесь, Джанет!

Он быстро налил изрядную порцию виски и протянул девушке.

— Выпейте! А потом все мне расскажете.

Она проглотила виски и с жалобной улыбкой вернула ему бокал.

— Хозяин отдыхал после полудня… Двое мужчин позвонили в дверь… и… я виновата — мне ни за что не следовало этого делать… Но я открыла… и прежде чем успела понять, в чем дело, меня так отшвырнули, что я упала без чувств. А когда я пришла в себя, они терзали моего несчастного хозяина… Они хотели знать, где Звезды! Звезды! Подумать только! Полный идиотизм, правда?

— Нет, — очень серьезно ответил Джон, — нисколько.

— А, так вам это о чем-то говорит? Тем лучше! Ведь они увели его, обращались с ним самым непозволительным образом, толкали и ругали на чем свет стоит! Его, такого вежливого! Я не осмелилась звонить в полицию и решила сначала поговорить с вами… только не по телефону — вдруг вас подслушивают?

— Как хорошо вы меня знаете! Вы поступили совершенно правильно, Джанет. Эти двое мужчин — черноглазые брюнеты, так?

— Да… один из них — даже красивый парень… но взгляд у него просто жуткий! Что они сделают с мистером Леверсоном?

— Возвращайтесь домой, Джанет, вдруг Флик позвонит. И если он это сделает, немедленно перезвоните мне. Не отзовусь — набирайте номер, пока я не возьму трубку. Вечером мне придется уйти.

Джанет снова расплакалась, и Джон погладил ее густые каштановые волосы.

— Я сделаю все возможное, чтобы отыскать его как можно скорее.