Изменить размер шрифта - +
В этом качестве она попалась на глаза Семену Михайловичу Буденному, в 1929 году приехавшему в Минусинск ревизовать ход хлебозаготовок. Он с первого взгляда пленился исполнительницей главной роли в показанном ему спектакле, но не мог прямо на месте дать волю своим чувствам. Государственному деятелю его ранга следовало быть осмотрительным, поэтому пришлось действовать иначе: «Для Сашеньки была организована поездка в Москву, после которой она уже знала, что усы у Буденного совсем не колючие, а душисто и вкусно пахнущие одеколоном. Губы у него твердые и требовательные. А еще — она желанна и любима». Таких поездок в столицу было несколько, в итоге Сашенька родила девочку, названную Сталининой. Буденный заботился о ней до конца жизни, но понятия не имел, чьей внучкой является его дочь. «До сих пор в шкатулке у Сталинины Семеновны хранится нательный крестик барона Унгерна и два колечка, подаренные маршалом Буденным: одно тонкое, похожее на обручальное, другое — с небольшим изумрудиком», — очень по-женски завершают авторы свою очаровательную и настолько хорошо стилизованную мистификацию, что хочется поверить в правдивость этой истории. В ней, помимо всего, чувствуется невысказанная ирония по отношению к длящемуся поныне и нередко принимающему анекдотические формы противостоянию «красных» и «белых».

Идейные баталии вокруг Унгерна продолжаются и сейчас, хотя в последние годы он все явственнее перемещается из политической сферы в те области массового сознания, где его место рядом уже не с Семеновым и Колчаком, а с Алистером Кроули и пророчицей Вангой. Недавно в Интернете появилась фотография изваянной изо льда бутафорской «зимней могилы» Унгерна, размещенная там под меткой «колдовство»; ему приписываются пророческий дар, знание будущего, владение секретами восточной магии. Его характер и перипетии биографии трактуются в духе бульварного оккультизма. Свирепость связывается с фамильным проклятием рода Унгерн-Штернбергов, чьи представители часто «страдали вампиризмом», а появление барона в Монголии объясняется тем, что еще мальчиком он «расшифровал тайные знаки в дневнике своего деда, указавшие ему путь на Восток». Одновременно имя Унгерна превратилось в успешный коммерческий бренд, способствующий сбыту любой продукции — от телевизионных сериалов до «радикального омолаживающего средства», состав которого тибетские мудрецы якобы открыли бывшему офицеру Азиатской дивизии.

 

С Унгерна давно сняты все табу. Как историческая фигура он не нуждается ни в панегириках, выдаваемых за объективные исследования, ни в обвинительных вердиктах, столь же бессмысленных, как требования его официальной реабилитации. Осуждать и оправдывать, превозносить и проклинать — прерогатива современников. Одно несомненно: мрачное обаяние этой фигуры, которое действовало и продолжает действовать на людей самых разных убеждений, не сводится только к «обаянию зла». Помимо прочего, Унгерн волнует нас еще и потому, что его жизнь легко укладывается в схему очень важного для XX столетия эскапистского мифа о Белом Вожде — если воспользоваться названием романа Майн Рида о белом американце, ставшем вождем краснокожих и с их помощью отомстившем своим обидчикам. В более сложном варианте такой герой-одиночка, оказавшись среди якобы дикого, а на самом деле — непорочного, благородного и одухотворенного народа, страдающего от вторжения современной цивилизации, но бессильного ей противостоять, приходит к пониманию ценности туземных идеалов и увлекает приютивших его детей природы на праведную борьбу со своим собственным, прогнившим и развращенным миром. Подобный сюжет, для западного сознания почти архетипический, лег в основу многих знаменитых голливудских фильмов — от «Человека по имени Конь» до «Последнего самурая» и «Аватара». Эта красивая история безотказно трогает наши сердца, и Унгерн — если не единственный, то уж точно один из редчайших ее фигурантов, чья подлинность неоспоримо доказывает, что такое в принципе возможно.

Быстрый переход