Когда Кудряшов дошел до шоссе, уже не чувствовал пальцев ног, а щеки и нос были обморожены — это он понял, постучав замерзшими руками по безжизненной коже на лице, будто по дереву.

Ступив на безлюдную трассу, где ветер завывающе свистел на проводах, Кудряшов понял, что если в сию же минуту ему не встретится какая-нибудь машина, то он упадет и не сможет больше встать на ноги.

Обреченный на гибель мужчина, пошатываясь, направился в сторону города, до которого оставалось не меньше десяти километров. Преодолеть этот путь самому было уже не под силу, он это прекрасно понимал и готовился к самому наихудшему. В какой-то момент ему стала безразлична собственная судьба, в груди стало жарко, он хотел раздеться и сладостно растянуться на обочине дороги — смертельный Морфей окутывал его тело и сознание.

Когда колени перестали сгибаться, Кудряшов, качнувшись из стороны в сторону, упал на дорогу и до того, как проститься с этим миром, перед его глазами мелькнул яркий луч огня.

«Вот и смерть моя», — вяло подумал он и лишился чувств, даже не подозревая, что это были спасательные огни от фар проезжавшей мимо автомашины.

2

С утра стало тише, кружила легкая поземка, змеей скользя по асфальту. Горожане, изрядно подуставшие от метелей и вьюг, вглядываясь в окна, облегченно вздыхали перед наступающим рабочим днем.

Алексей, немного понежившись в дремотной лени под теплым одеялом, резко вскочил с постели и, закинув руки за голову, потянулся с приятным хрустом в спине, ощутив в теле прилив бодрости и силы. Жена давно уже встала и гремела посудой на кухне, откуда шел вкусный запах жареной колбасы с омлетом.

Сделав несколько энергичных взмахов руками с приседаниями, точно так же, как в далеком отрочестве пионервожатая заставляла делать в лагере ненавистную всем утреннюю зарядку, Алексей выглянул в окно, удовлетворенно хмыкнул и, припевая песенку: «Закаляйся, если хочешь быть здоров!..» — отправился под холодный душ.

Семья Артемовых жила в трехкомнатной квартире в деревянном двухэтажном доме на окраине города. Глава семейства Алексей работал в милиции, руководил группой, которая занималась раскрытием убийств, жена Ирма тоже работала в милиции — в отделе кадров. Счастливые родители имели двух дочерей шести и восьми лет, которых звали Ксюша и Валюша.

Взбодрившись освежающим душем, Алексей заглянул на кухню. Дочери сидели за столом и кушали манную кашу — Ксюше надо идти в детский сад, а Валюше — в школу. Ирма хлопотала над плитой, завтрак был почти готов.

— Метель-то унялась, девочки! — бодрым голосом объявил он и, поцеловав жену в щеку, заглянул в сковородку: — Ммм, вкуснота! Сейчас позавтракаем и — по местам дислокаций!

На улице они разделились — Ирма повела Ксюшу в детсад, а Алексей с Валюшей направились в школу. Теперь родители могут спокойно работать целый день — детей заберет бабушка к себе домой, где они с превеликим для себя удовольствием проведут остаток дня, пока за ними не придет мама.

Для сыщика день выдался обычным: он выезжал на одно убийство, которое оказалось бытовым, и милиционерам не составило большого труда выявить собутыльника потерпевшего, который и убил его в ходе ссоры. Группа Алексея, состоящая из шести оперативников, продолжала работать по нескольким серьезным неочевидным убийствам, совершенным ранее и, когда он собрал своих подчиненных за вечерней планеркой, в кабинет заглянула Шевцова Анастасия — молодая женщина, которая служила в отделении уголовного розыска, осуществляющего розыск пропавших без вести граждан.

— Привет тяжам!* (подразделение по борьбе с преступлениями против личности, милицейский сленг) — звонко поприветствовала она собравшихся.