Книги Проза Гай Давенпорт Барсук страница 4

Изменить размер шрифта - +

- Точно что ли?

- Ну да. Вам-то с Харальдом не нужно делиться одной кокой на двоих. У вас у каждого по своей.

- Я б лучше поделился.

- Ты влюблен в Харальда?

Утка, принадлежащая розенборгскому крепостному рву, переходила Готерсгаде, остановив все движение.

- Вероятно, ответил Аллен.

- Это хорошо или плохо?

- Хорошо, я бы сказал. Очень хорошо.

- Ну вот.

- Именно.

- В гавань Розенборга направляемся никак?

- Почему бы и нет, друг Барсук?

- В самом деле. 

ПАЛАТКА ИЗНУТРИ ПРИ СВЕТЕ ФОНАРЯ

Крепкий ветер обрушился на них с севера. Палатка их попыталась улететь, не успели они укрепить ее колышками на лесной подстилке. Мелкий дождик, менявший направление как на шарнирах, начался, когда палатка была уже почти налажена, а их снаряжение наполовину распаковано. Они уже сидели внутри, Харальд и Аллен, уютно и фонарь горит, когда дождем начало хлестать сбоку.

- Клевее не бывает, сказал Харальд. Долой одежду.

- Мы задубеем.

- В сухое, в смысле, пока баиньки не свернемся.

- Сардины, крекеры, сыр, шоколадное молоко.

- Кофе в термосе, как в Рангстен-Кро налили. Носки.

- Что там с носками?

- Над фонарем развесить. Сначала понюхать. Я твои, Олаф так и делает.

- На. Господи Христе, ты в самом деле, как Барсук.

- Славно. Штука в том, чтоб узнать человека, который нравится. Олаф говорит о тайных и привилегированных запахах. Рубашку.

- А это меня в краску не вгонит от смущения, нет?

- Всё сиренью пахнет.

- Жасмином. Маслом для тела, после ванны. И потом - весь день в походе ведь.

- Маслом для тела.

- Чтобы кожа не пересыхала и не чесалась.

- Какой ты все-таки еще младенец. Трусики.

- Трусики. Дай снять сначала. А я у тебя тоже должен? И если я нюхать буду, то чего мне вынюхивать?

- Положи мне сардину и кусочек сыру вон на тот крекер. Олаф нюхает, чтобы себя с ума свести, как он говорит. Но он мило с ума сходит для начала. И пиписька у него встает, все двадцать сантиметров.

- А потом что?

- Слушай, какой дождь. 

16

Барабан и дудка! Гвардейцы Королевы маршировали из казарм шеренгами по три, колоннами по десять, в киверах и синей форме, ранцы на ягодицах, а их старшина вышагивал под "Есть таверна в городке".

 

УЧЕНЫЙ СО ЛЬВОМ И ГОРШКОМ БАЗИЛИКА

Незнакомец напротив Аллена был светловолос и подтянут. От напряженного взгляда голубые диски его глаз, казалось, слегка косили. Рукава рубашки закатаны выше локтей. Джинсы его были смяты в паху и у колен. Лет двадцати, дружелюбен, сделано в Скандинавии.

 

ВРЕМЯ ТОНЕТ В ОРИОНЕ

В Розенборге девушка с розовыми сосками и высокими твердыми грудками снимала джинсы среди множества загорающих - их там было что тюленей на алеутском пляже.

Треугольник дуг - ее плавки, флажно-красные, а ее приятель с пловцовской спиной и впадинами размерами с блюдца в основательно обрамленных ягодицах затянут в марлевый гульфик и подпругу. Их рты паслись на губах друг друга медленными кругами, джинсы по-прежнему не сброшены с лодыжек. Барсук потрусил обнюхать.

- Водоросли и оливки у него, сообщил он, смеясь. Тунец с майонезом у нее.

- Ты ужасен, знаешь ли, дружище Барсук. Ты принадлежишь к иному порядку существ.

- Собака, наполовину лев, наполовину волк. Когда вы с Харальдом менялись кальсонами, ты обнюхал его белье, прежде чем надеть.

- Они пахли стиркой и чуть-чуть - сеновалом.

 

19

Склон холма, густой от луговых цветов, мошкара, бабочки, гнус, стена норвежских сосен на другом откосе впадины, пустое небо, одинокое место, богатое тишиной, отдаленностью, недвижностью. Они с Харальдом, постепенно оголяясь к тому времени, как доходят до середины уклонного поля, на плечи накинуты рубашки, тенниски расшнурованы, неожиданно посмотрели друг на друга, посерьезнев от догадки и расплывшись в обезьяньих ухмылках.

Быстрый переход