|
- Устав нашей организации прост, - сказал он. - Все для блага человека, все во имя человека. Правда, здесь есть толкования... - Какие? - Одни толкуют "человека" как индивидуальное существо, другие - как биологический вид. Из-за этого возникают некоторые трения... - Некоторые, - уточнила она, - это когда автоматная очередь в лоб? То, что ты называешь пейнтболом? - Ну, не всегда так резко... - Не вешай мне лапшу на ухи, - посоветовала она. - Я уже надрожалась! После всех этих труб и дрезин ваш пейнтбол, когда мозги летят на стенку, - для меня вчерашнее кино. Олег запнулся на мгновение, но продолжал тем же невозмутимым тоном: - Но все сходятся в том, что ресурсы планеты Земля принадлежат всему человечеству, а не только тем народам, которые оказались на месте их залегания. Так что местному населению, к примеру, неча загребать больше, чем могут слопать. В то же время образованию за океаном поумерить бы аппетиты, а то жрут больше половины всех потребляемых ресурсов. Ну, все также согласны, что надо резко поднять уровень здоровья всех людей, так как генофонд загрязнен... Еще не спишь?.. Это значит вспомнить о евгенике, почистить уже существующие лечебницы по идиотам... Он внезапно оборвал речь, словно сболтнул лишнее, она в самом деле насторожилась, у нее вырвалось: - Так это же фашизм... - У тебя на все есть ярлык, - ответил он. Швырнул карандаш на стол, поднялся, потянулся. Зеленые глаза оглядели ее оценивающе. - Да, посвежела. Ползание по трубам поднимает тонус, как вижу. Она вспыхнула: - Да иди ты... - В ванную, - закончил он. - Там хоть мыло есть? - Какое-то собачье. Шампуней нет. - Их тогда не существовало, - объяснил он наставительно. - Разве я не сказал, когда это все готовилось? Но отправился не в ванную, а снова порылся в просторных ящиках. С изумлением она узнала в них допотопные холодильники. На стол полетели массивные банки. Яркие этикетки объясняли, где курица с горошком, где ветчина, где телятина. Красная и черная икра в таких же трехкилограммовых банках. - А где консервный ключ? - спросила она. - Ты что, - удивился он, - собралась есть на ночь? Ты знаешь, сколько сейчас времени? - Полагаю, - огрызнулась она, - уже утро. А утром я всегда ем! В его руке появился длинный нож устрашающего вида. Она вздрогнула, лезвие с легким стуком вошло в банку чуть ли не по рукоять. Тремя молниеносными движениями он вскрыл, криво и с рваными краями, но запах оттуда вырвался на волю одуряющий. Она сразу вспомнила, что после занятий шейпингом маковой росинки во рту не было, а курица в микроволновке... похоже... совсем изжарилась. - А тарелки здесь есть? - спросила она на всякий случай. - Есть, - ответил он. Но Юлия уже поддела на кончик ножа ломоть ветчины, жадно впилась зубами. Сладкий сок сразу потек в горло, она даже застонала от наслаждения. Олег ел отвратительно степенно, сдержанно, еще чуть, и вовсе мизинчик оттопырит, а Юлия махнула рукой на все манеры, на пикниках и то держалась раскованно, а здесь далеко не пикник. - У тебя хороший аппетит, - заметил он. - Жрешь, как голодный крокодил. Она мычала от удовольствия: - Какие мы дикари... Какие дикари! С ума сойти. А сладкое здесь есть? - Все есть, - сообщил он. - Даже шампанское, хотя здесь это совсем дикость. - Дикость? - удивились она. |
