Сердце билось где-то в гортани, часто, быстро. Липкий пот разъедал глаза. Вытереть его было нечем: руки в сомнительной водичке, приходилось просто моргать и надеяться, что всё обойдётся.

Присев на гроб, задумалась. По идее, можно воспользоваться бытовой магией. Засечь её тяжело, всплесков она не вызывает, только без полога тишины не обойтись. Есть у меня одна идейка, но провернуть её беззвучно не получится.

Истван, конечно, не вернётся, не поможет. Хорошо, сделаю всё сама. Даже без магии.

Вплотную прижавшись к краю ямы, одной рукой подняла слипшийся подол, другой начала копать. Земля падала на ткань, а не плюхалась в воду, поэтому никто ничего не слышал. А рыла я выемку, куда могла бы поставить ногу. Принцип тот же, что с верховой ездой: занести и подтянуться.

Наполнив подол, осторожно ссыпала глинозём на гроб и прислушалась. Показалось, или Берток отошёл от могилы? Так и есть, огонёк переместился, теперь только отсветы падают вниз. Ничего, я и впотьмах сумею, немного осталось. Никогда бы не подумала, что так полюблю мрак!

Занося ногу, боялась поскользнуться, а то и вовсе что-нибудь сломать — обошлось. Аспиранты Олойской Академии магии уроки физической подготовки не прогуливают, поэтому даже такие субтильные барышни, как я, способны подтянуться и выбраться из ямы. Не без труда, но всё же. Когда не думаешь о чистоте платья, гораздо легче. Повезло, что земля не осыпалась — мокрая, а то бы не бахвалилась сейчас родной Академией, а потирала ушибы в компании мертвеца.

Первым делом, огляделась. На ноги вставать не торопилась, от могилы отползать тоже. Разумеется, взгляд тут же приковали огоньки. Пересчитала их и облегчённо выдохнула: пять! А потом спохватилась, вспомнила, что не учла сообщника Бертока. В данном случае правильнее сказать учителя, но лича я пока не видела. И не надо, отведи беду, Макошь!

Маги, судя по всему, укрылись в моём рисунке и усилили его. Теперь понятно, отчего у Джено такой голос. Надеюсь, он на ногах ещё держится. Отсюда, увы, ничего толком не разглядеть, только силуэты. Они все сливаются, но кто-то явно стоит, и это не Берток.

Об Эрно старалась не думать, а то расплачусь. Шансов выжить у духа не было.

Убедившись, что меня никто не видит, поползла прочь, к ближайшему деревудеревцу. Там выпрямилась и обмерла, увидев на расстоянии вытянутой руки нечто. Глаза его фосфорицировали, смрадное тяжёлое дыхание обжигало. Так вот кого свистал Берток!

Ладно, вдохнуть, выдохнуть и успокоиться. Ты маг, Рената, без пяти минут кандидат наук, справишься. Подумаешь, зомби огромного пса! Из чего только Берток его слепил, таких огромных собак не бывает.

Эта зверушка могла стать любимцем исключительно некроманта: кого ещё прельстят кости и свалявшаяся шерсть на гноящейся коже?

Собака ростом с телёнка, как оборотень. Вот и ответ, из чего её лепили. Хотя одного оборотня для создания такого чуда мало — вон те кости явно не собачьи, и рук у волкодлаков точно нет, им четырёх лап хватает. Тут же некромант поиздевался над творением природы и припаял ему к лопаткам дополнительные конечности. Особо не старался, кожей не прикрыл, кости подпилил, но зомби боли не чувствуют, им всё равно, исполняют себе приказы хозяина. В связи с этим возник резонный вопрос: видит ли меня Берток? Если тот сейчас управляет псом, мои шансы невелики, но бесконтрольный зомби вполне по зубам. Они создания тупые, без управления неповоротливы и не способны адекватно реагировать на ситуацию. Сильные и опасные — да, но никак не умные. Заложили в них приказ убивать, они и убивают, даже если сами гибнут, идут напролом, засад не делают, хитроумных планов не выдумывают.

Морда загробного зверя скалилась пожелтевшими зубами, оголённые рёбра ходили ходуном, будто их что-то распирало. Но он не дышал, это иное, видимо, пульсация энергии смерти.

Хвост — обтянутый кожей, будто крысиный, опущен.

Брюхо в земле и крови; на него я старалась не смотреть — слишком мерзко.