— Значит, вы пойдете между двумя рядами, чтобы быть под защитой… Вам нужно оружие?

— Нет, оно мне ни к чему.

— Возьмите, — настаивал офицер. — Вы не видели того, что видел я… Это свирепые создания, превосходящие всякое воображение.

— Все равно я буду слишком занят этим… — покачал головой Хоган, указывая на аппарат. — У меня не останется возможности воспользоваться оружием.

И не успел он договорить, как сигнал, чистый и мощный, донесся из аппарата. Одновременно от гигантского монолита, стоявшего перед ними, хлынул поток ярчайшего света, а купол, казалось, засиял, посылая в сумрачное небо алое пламя.

— Это сигнал! — закричал падре Хоган. — Вперед, скорее вперед!

Но в этот момент его голос заглушил леденящий душу звук, похожий на глубокий, глухой хрип. Солдаты побелели и остановились, парализованные страхом.

— Вперед! — закричал Жобер, обнажая саблю и пришпоривая коня.

Но в то же самое мгновение он услышал за спиной животные крики, наполнившие его ужасом, выдававшие присутствие врагов, людей-скорпионов, населявших пески. Полковник обернулся, и лицо его исказилось от страха.

— Блемии! — заорал он изо всех сил. — Блемии! Они сзади! Огонь! Огонь! Где люди Амира? Проклятие, проклятие!

Падре Хоган оглянулся и увидел кошмарные создания, столько раз описанные ему Жобером у костра в пустыне. Кровь застыла у него в жилах, но он снова повернулся к башне и потащил за собой верблюдов. Пулеметчики развернулись, но не могли стрелять, чтобы не попасть в своих товарищей, уже сражавшихся с врагами врукопашную.

— Смотрите! Воины Амира! — воскликнул один из офицеров.

— Стройтесь квадратом! — закричал Жобер. — Пулеметы! Освободите пространство для пулеметов!

Он установил их по бокам, один, чтобы отбиваться от наступавших блемиев, другой, в противоположном направлении, чтобы прикрывать падре Хогана, бесстрашно пробиравшегося к башне.

Слева от них, примерно в полумиле, появилась колонна воинов Калат-Халлаки. Эхом раздался громкий клич, и два эскадрона понеслись вниз по склону бархана, пустив животных безудержным галопом. Купол монолита стал вибрировать сильнее, кровавый свет засиял ярче, и падре Хоган понял, что проблески идут в том же мощном ритме, что и сигнал, становившийся все более частым. Лицо его покрылось потом, глаза болели от постоянного мерцания — теперь настолько интенсивного, что рассеялся мрак, опустившийся на пустыню.

В эту минуту он увидел, как песок перед воинами в голубых плащах пришел в движение, словно на поверхности его шевелились тысячи чудовищных насекомых, — блемии появились со всех сторон и бросились на них, размахивая серпами из черного блестящего металла. Но воины Амира продолжали свой безумный бег, бросая на землю кувшины, свисавшие с седел. И новые всадники неслись вперед, сменяя павших, пока отряд не добрался почти до самой башни, из которой раздавался все более сильный звериный рык.

Другие два эскадрона бросились на блемиев, стреляя из ружей, бороздя песок пулями, иные спрыгивали с коней и устремлялись в дикую рукопашную схватку.

И тогда на вершине холма показались Амир и Арад, сжимая в руках зажженные факелы. Обменявшись знаками, они пустились галопом в сторону башни. И, стремительно преодолев расстояние, бросили на землю факелы, и тут же взметнулись две огненные стены, поглотившие многих блемиев и воинов Халлаки, схватившихся в свирепой битве. Пламя открыло проход до самой башни. Туда-то и бросился во весь опор Разаф, державший перед собой в седле охваченную ужасом женщину — свою жену Альтаир.