Девушка слегка вздрогнула и, казалось, погрузилась в размышления. Потом ее тон изменился — голос стал напевным, взгляд будто устремился к дальним горизонтам, в безграничное пространство.

— Мое племя перемещается от пиков Атласа до каменистых степей Хиджаза, из Халдеи в Персию. Ему известна гробница Кира Великого, одиноко стоящая на взгорье, и могила великого фараона Джосера в Саккаре… или, может быть, твой отец ищет гробницу христианской царицы, огромную, как крепость, величественно возвышающуюся на берегу моря, окруженную грандиозной колоннадой… или погребение братьев Филенов, принесших себя в жертву ради своего города и заживо похороненных в песках Сирта… В пустыне множество могил, и большая часть их безымянна.

— Мой отец ищет захоронение ужасного и таинственного существа, умершего многие тысячелетия назад, но по-прежнему живого. В том безымянном мавзолее мой отец ищет мрачное воплощение человеческого сознания… и, кажется, питает иллюзию, что сможет его разрушить…

Девушка опустила глаза, скрывая интерес, не ускользнувший от Филиппа.

— Ты знаешь, о чем я говорю? Поможешь мне найти его, прежде чем он погибнет в неравной борьбе? — Он внимательно посмотрел на Пегаса, висевшего у нее на груди. — Я знаю, что эта гробница имеет цилиндрическую форму и увенчана Пегасом, крылатым конем… таким, как этот. — Он указал пальцем на ее украшение. — Я долгие годы изучал остатки древних цивилизаций, но сейчас моя наука не в силах помочь мне… Я не знаю ни одного подобного памятника… Но если он существует в глубине пустыни, возможно, никто его не видел, кроме жителей тех одиноких мест…

Девушка внимательно взглянула на него.

— Нет в мире зла, не содержавшего хотя бы немного добра, и не существует добра, которое не могло бы вызвать самое ужасное из зол… Боюсь, я не смогу тебе помочь.

— Скажи, по крайней мере, кто ты. Я никогда не видел в пустыне народа, чьи женщины одевались бы столь горделиво, не пряча силы своего взгляда и волшебных чар тела. Назови хотя бы свое имя… И увижу ли я тебя еще? Я не вынесу мысли, что навсегда потеряю тебя после того, как обрел в минуту отчаяния, считая, что уже никогда не найду. И печаль станет моим уделом.

Глаза его наполнились влагой, и это тронуло девушку. Она коснулась его щеки, и взгляд ее потеплел, но Филипп чувствовал непреодолимую прочность препятствия, стоявшего между ними.

— А теперь ешь и пей, — сказала она, — если хочешь порадовать меня. Восстанавливай силы. Они тебе понадобятся.

И она ушла прочь, снова поднявшись по лестнице. Филипп хотел было последовать за ней, но огромный нубиец преградил ему дорогу. Тогда он сел за стол, лелея надежду, что девушка еще спустится к нему, возможно, в еще более прекрасном платье, сверкая, как фиванская царица, но вскоре по лестнице сошла служанка с каким-то свертком в руках.

— Мой госпожа хочет выразить свою признательность за то, что ты для нее сделал, и вознаградить тебя за спасение от смертельной опасности.

— Где она? — воскликнул Филипп. — Где она? Я должен видеть ее, мне необходимо ее видеть!

Голос его дрожал от отчаяния. Он бросился вверх по ступенькам, но раб-нубиец схватил его за плечи и без малейшего усилия остановил. Филипп сражался изо всех сил и кричал, уверенный, что она его слышит.

Глаза, блестящие от слез, наблюдали за ним через решетку, пока он умолял:

— Скажи мне свое имя, прошу тебя! Прошу тебя!

— Бесполезно, — слегка тряхнул его нубиец. — Она уехала.

— Куда уехала?! Скажи мне, скажи! Я должен ее найти!

— Это невозможно, — ответил страж.