Кадо помедлил с минуту и начал. Он не упускал ни малейшей подробности, даже, казалось бы, не имеющей отношения к делу.

Словом, за страхом перед будущим он пытался скрыться от невыносимого ужаса настоящего.

Между тем геродиане говорили захватывающие вещи. И волнение Аарона возрастало: волей-неволей в голову лезла неприятная мысль – что сделают с человеком, в присутствии которого разгласили столько тайн?

Подошла очередь дартар, в том числе самого Фа'тада ал-Аклы. Правда, сообщить ему было нечего, кроме имени похитителя детей, убитого в Эстане.

– Пария – дартарин? – спросил Кадо.

– Да. Человек без чести. От него отрекся даже отец.

– А тот, сегодня ночью, был кушмарраханином? – Генерал успел переговорить с Брудой, который тем временем получил донесения своих агентов.

– Да. Известный преступник. Достаточно опытный. Независимый. В последние полгода ушел на дно и до сегодняшнего дня нигде не светился. Его опознали со слов захваченного в плен. Этот же человек указал нам, где жил негодяй. При обыске нашли только старинные золотые монеты. На теле – ничего. Пленные больше никакими сведениями не располагают. Его наняли на разовую работу.

Аарон взглянул на пленника. Тот молча, скорчившись, сидел в стороне и ждал казни.

– С ним разберемся позже. Итак, эти похитители не склонны распускать языки и получают хорошие деньги. Злоумышленники привлекают к делу исключительно преступников со стажем. Я не говорю о Розане. Он вообще ни в какие рамки не укладывается. Пять лет он был нашим агентом и, судя по показаниям дартар, одновременно частым гостем на улице Чар, в доме Генерала Ханно бел-Карбы и его правой руки и адъютанта полковника Сису бел-Сидека. Если искать связь между Союзом Живых и похищениями, возникают различные варианты. Ваш черед, Хэбид.

Аарон вздрогнул. Неизбежный момент настал, а он так и не подготовился. Он беспомощно озирался кругом, язык присох к гортани.

Лейла решила, что муж до сих пор во власти романтических, патриотических бредней и не хочет выдавать Живых.

– Аарон, сделай, как они велят. Ты ничего не должен Живым. Ничего! – Она кинула выразительный взгляд на мать.

Аарон не был в этом уверен. Он сам себе удивлялся. Всего несколько часов назад он проявил такую решительность, неистовствовал как никогда в жизни, а сейчас не мог выдавить ни слова.

– Зато Героду я кое-что должен. И ты тоже, – через силу, хрипло выговорил он.

– Забудь о том, что произошло шесть лет назад. Проклятие! Речь ведь идет о нашем сыне! А геродиане еще заплатят за свои злодеяния. Арам поразит их огнем. Ты все расскажешь. Все. Слышишь меня?

Едва заметная усмешка Насифа подстегнула Аарона.

Он начал с Семи Башен. С величайшим презрением коснулся роли Насифа. Привел даже дартарскую пословицу: “Опасайся того, кто предал врага, в следующий раз он предаст тебя”. Впрочем, Насиф пропускал колкости мимо ушей, а дартары только хмурилась. Закончил Аарон появлением в доме полковника Бруды. Лейла с гордостью смотрела на мужа, лицо ее прояснилось.

Генерал Кадо недовольно наморщил лоб.

– Занимательная история, вы говорили как по-писаному. Но она не проливает света на нашу проблему. – Он задумался на минуту. – Бруда, прочтите список имен. А вы перебивайте, если какое-нибудь из них вам знакомо. Это касается и бел-Абека с женой. Итак, Бруда…

Бруда начал читать длинный список.

Перебили его лишь однажды: Рейха ошиблась и приняла одно из женских имен за имя своей знакомой.

– Этого я и опасался, – вздохнул генерал Кадо. – Позвольте спросить вас, Хэбид. Сказать было нечего. Пауза затянулась. Наконец Лейла прервала молчание:

– Они родились в один день.