— Но это же хорошо, — смущенно сказала Мириамель. — Разве не это нам нужно — сила, которая могла бы противостоять Королю Бурь? — Принцесса посмотрела на скорбное лицо Бинабика. Сердце ее упало. — Есть какая-то причина, по которой мы не можем использовать эту силу?

Кадрах зашевелился у стены и наконец посмотрел на тролля. Искорка интереса появилась в его глазах.

— Но кто будет использовать ее? — спросил монах. — Вот в чем вопрос, не так ли?

Бинабик грустно кивнул:

— Это в действительности то, перед чем я питаю страх. — Он повернулся к принцессе: — Мириамель, почему Торн будут приносить сюда? Почему Джошуа и остальные проводят разыскания Сверкающего Гвоздя?

— Чтобы использовать против Короля Бурь, — ответила Мириамель. Она до сих пор не могла понять, к чему ведет тролль, но Кадрах, очевидно, уже догадался. Мрачная улыбка искривила губы монаха. Он как бы восхищался кем-то против собственной воли, и Мириамель подумала, к кому же относится это восхищение.

— Но почему? — спросил тролль. — Что говаривало нам использовать эти мечи против врага? Это спрашивание не для издевательства над вами, Мириамель. Я сам питал большое беспокойство об этом, и теперь моя голова как будто наполнена очень острыми камнями.

— Потому что… — Несколько мгновений она не могла вспомнить. — Из-за стихов. Стихов, которые рассказывали, как можно прогнать Короля Бурь.

речитативом проговорил Бинабик. Голос его странно звенел в высоком лестничном пролете. Лицо исказилось, как от боли. —

— Я уже сто раз это слышала, — рявкнула Мириамель. Злость только слегка прикрывала страх, который она испытывала при виде странного выражения лица маленького человека. — О чем ты говоришь?

Бинабик поднял руки:

— Слушайте, слушайте, что здесь говаривают, Мириамель. Все из первой части имеет справедливость — буккены, попы, колокола в Наббане, — только в окончании они говаривают о Повороте Судьбы и о Ранних, которые сражаются с Поздними.

— Ну?

— И что тогда нам говаривают тут? — прошептал Бинабик.

Она была так потрясена возбуждением тролля, что ей потребовалось несколько мгновений, прежде чем смысл его слов дошел до нее.

— Ты хочешь сказать…

— Что это с очень большой легкостью может означивать, что клинки являются помогательной вещью для самого Короля Бурь! Потому что во взаимных отношениях с Королем Бурь смертные являются Поздними, а он Ранним! Кто поворачивает Судьбу? И чья это судьба? — Бинабик говорил с такой страстью, точно эти слова долго бурлили у него в горле и наконец, словно со струей пара, вырвались наружу. — Почему мы решали производить разыскание этого стихотворения? Потому что таковые сны приходили к Саймону, Ярнауге и другим! Дорога снов была существенно скомпрометирована — Джирики и другие ситхи говаривали это, — но мы питали слишком много страха и слишком много надежды на содержание Короля Бурь. — Он замолчал, тяжело дыша. — Прошу вашего извинения, но у меня слишком великая сердитость на мою не менее великую глупость!.. Мы брали ветку чрезвычайной тонкости и повешивали на нее мост без всякого обдумывания. Теперь мы пришли на середину пропасти. — Он хлопнул ладонями по бедрам. — Носителями свитка мы теперь называемся! Киккасут!

— Значит… — Она пыталась свести концы с концами в том, что сказал тролль. Отчаяние пульсировало в ней, накатывая страшными черными волнами.