— Джирики рассказал мне о тебе, о твоем происхождении. Я думал, что мы первыми принесем тебе эту новость, но что-то в твоем лице сказало мне, что ты сам это обнаружил. Значит, ты знаешь, что ты крови Эльстана-Рыбака. — продолжал Изгримнур, — последнего короля Эркинланда, разделенного столетием с Престером Джоном.

— Основывателя Ордена Манускрипта, — добавил Бинабик.

— И того, кто на самом деле убил дракона, — сухо сказал Саймон. — И что из этого?

Несмотря на его кажущееся спокойствие, в глубине души Саймона явственно двигались какие-то могущественные течения. Изгримнур был озадачен.

Прежде чем герцог успел сказать что-нибудь еще, заговорил Джирики:

— Прости, я не мог сказать тебе раньше, Сеоман, друг мой. Я боялся, что это только обременит и смутит тебя или побудит к опасному риску.

— Я понимаю, — сказал Саймон, но голос его звучал недовольно. — Как ты это узнал?

— Эльстан Фискерн был первым смертным королем после падения Асу’а, который дотянулся до зидайя. — (Солнце садилось, небо за окнами потемнело. Свежий ветер ворвался в Тронный зал и пошевелил знамена на полу. Белые волосы Джирики тоже затрепетали.) — Он знал нас, и некоторые из нашего народа встречались с ним иногда в пещерах под Хейхолтом — в руинах нашего дома. Он боялся, что знания зидайя могут быть потеряны навсегда и что мы даже можем начать борьбу с родом человеческим, особенно после того, что сделал Фингил. Он был недалек от истины. Мой народ не очень-то любил смертных. Но и род Эльстана не любил бессмертных. По мере того как проходили годы его царствования, были сделаны маленькие шаги навстречу друг другу, мы обменялись небольшими секретами, и хрупкое доверие было установлено. Мы, вовлеченные в этот процесс, держали его в тайне. — Джирики улыбнулся: — Я говорю «мы», но сам я был всего лишь посланцем, выполняя поручения Первой Праматери, которая не могла позволить, чтобы ее непрекращающийся интерес к смертным стал известен даже в кругу ее собственной семьи.

— Я всегда ревновала тебя, Ивовый Прутик, — сказала Адиту, смеясь. — Такой молодой и с такими важными поручениями.

Джирики снова улыбнулся:

— Во всяком случае, что бы ни произошло, если бы Эльстан остался жив, продолжил бы он свою линию или нет — этого не случилось. Пришел огненный червь Шуракаи, и, убивая его, Эльстан сам был убит. Либо оказавшийся его наследником Джон знал что-то о связи Эльстана с нами и боялся, что мы раскроем обман Джона о драконе, либо была какая-то иная причина для его неприязни — я не знаю. Но он решил выгнать нас из наших последних убежищ. Он не нашел их все, и даже не приблизился к Джао э-Тинукай, но причинил нам огромный вред. Практически все наши контакты со смертными прекратились при жизни Джона.

Саймон сложил руки:

— Я сожалею о том, что сделал мой народ, и рад услышать, что мой предок был другим.

— Народ Эльстана рассеялся перед яростью дракона. Возможно, они осели в местах своего изгнания — так мне говорили, — сказал Джирики. — А когда Джон пришел и победил, у них пропали все надежды на то, чтобы вновь вернуться в Хейхолт, так что они берегли свою тайну и снова стали народом рыбаков, живущим близко к воде, как это было в дни предков Эльстана. Но кольцо своего короля они сохранили. В королевской семье его передавали от отцов к детям. Один из правнуков Эльстана, ученый, как и его предок, изучил древние руны ситхи в одном из драгоценных пергаментов и велел выгравировать на кольце девиз, который был гордостью семьи и тайным позором Престера Джона.