|
- У Константина Яковлевича двое сыновей. Яков - старший, а Николай - младший. Весь бизнес оформлен на Яшу. И сейчас он скорее всего начнет начальствовать. Угадайте, кто им вертит во все стороны? Надька. У нас годами люди не увольнялись, да и зачем? Работа прекрасная, зарплата как по часам. Но стоило Надьке подружиться с Люсей Рагозиной, Светой Малаховой и Таней Костиной, как разом у них конфликт вышел. Женщины все вместе и уволились. Жаль ужасно, прямо до слез. - Отчего? Верочка опять вздохнула. - Вы когда-нибудь работали в коллективе? Небось не всю жизнь по организациям коробейничали, были раньше приличным человеком, так ведь? - Преподавала французский язык... - Ну и как у вас взаимоотношения с коллегами складывались? Я пожала плечами. - Ничего особенного, как везде. Кое с кем дружила, кое с кем едва здоровалась, ну сплетни, конечно, скандалы... - А у нас никогда! - гордо заявила Верочка. - Первый раз попала в такую команду. Словно мушкетеры - один за всех и все за одного. Домой идти не хочется. Здесь либо родственники, либо друзья, других нет. И вот все начнет разваливаться... Народ бежать собирается. Но я никого не осуждаю. С Надькой не сработаться. Жаль, погибнет контора. - Значит, Константин Яковлевич был хорошим руководителем? - Чудесным. Добрый, даже жалостливый, интеллигентный. Слова грубого никому не сказал. А умница какая! Начинали с крохотного магазинчика в подвале. Сейчас огромный комплекс с молочной кухней и научным центром! Испросив у словоохотливой Верочки разрешение походить по конторе, я побежала по коридорам, раздавая почти бесплатно направо и налево элитную косметику. Конечно же, милая секретарша слегка преувеличила размеры предприятия. На первом этаже типового здания детского сада помещался магазин, забитый баночками, бутылочками и коробочками. Здесь же молочная кухня с ацидофильными смесями, администрация, рекламный отдел и еще какие-то комнаты. Везде сидели милые женщины, на столах торчали компьютеры. Завидя коробейницу, дамы тут же бросали неотложные дела и начинали самозабвенно рыться в моей сумке. Я потратила около часа, чтобы собрать все сплетни. Их просто не было. Служащие просто как одна убивались по поводу безвременной кончины Точилина и хором ругали Надежду. О Якове говорили хорошо, но настороженно. Николая в конторе не знали, он работал в другом месте. За все время существования фирмы из нее уволились только три женщины. Причем оставшиеся крайне недоумевали, отчего бывшие коллеги решились на такой шаг. Зарплата прекрасная, коллектив сказочный. И сделали они это очень странно: почти в один день убежали молчком, не устроив проводов и традиционного в таком случае чаепития. Мне это показалось крайне подозрительным, и я вернулась к любезной Верочке. - Вот, - весело проговорила я, протягивая ей последнюю оставшуюся коробку туши для ресниц, - подарок от фирмы за оказание помощи. - Спасибо, - обрадовалась девушка. - Все продали? - Подчистую. Знаете, о чем я подумала: эти женщины, которые уволились из вашей фирмы, вдруг они работу ищут? - Не знаю, - протянула секретарша, - они не звонят... - Хорошие работницы были? - Отличные! - с чувством воскликнула девушка. - Дайте мне их адреса и телефоны. Нашей фирме требуются распространители, зарплата хорошая. Ничего не заподозрившая Верочка радостно сообщила координаты уволившихся. Я пошла было к выходу, потом сделала вид, что в голову мне пришла неожиданная мысль, и обернулась: - Вера, извините, но вы были так любезны со мной, скажите, а где живет Надежда Точилина? - Фомина, - поправила собеседница. |
