|
Мой тогдашний избранник Генка был хорош всем, кроме небольшого изъяна - пил горькую, не просыхая ни днем, ни ночью. Поняв, что битва с зеленым змием будет мной проиграна, я просто-напросто отправила супружника домой к маме. Спустя два года помолодевший и похорошевший Гена пришел ко мне вместе с приятной светловолосой женщиной. Оказалось, он встретил настоящее сокровище - Ренату. Той удалось сделать невозможное - Геннадий бросил пить, и супруги собрались эмигрировать в Америку. У Ренаты была дочь - полугодовалая Маша. Об ее отце женщина говорила скупо - вроде он бросил ее беременной и ни разу не встречался с дочерью. Супруги боялись брать с собой в неизвестность малышку. - Будь человеком, - просил Генка, - подержи полгода девчонку у себя. - Но как же так? - растерялась я. - Просто, - пожал плечами бывший муж, - мы укажем в документах, что девочка временно остается у бабушки, матери Ренаты. Ее и оформим опекуном. Подавив на корню желание задать вполне естественный вопрос, почему родная бабуля не желает на самом деле позаботиться о внучке, я опрометчиво согласилась. И только когда заболевшей девочке пришлось впервые вызвать врача, сообразила, что никаких документов они мне не оставили. Ни метрики, ни карты ребенка. Забыли дать и телефон заботливой бабушки, равно как и свой американский адрес... На моих руках оказался ребенок, как бы не существующий в действительности. Единственное, что я знала точно, - имя матери - Рената. Даже день рождения - 6 сентября - придумал позднее Аркадий. Спустя несколько месяцев из маленького городка Юм, штат Пенсильвания, пришло письмо. Генка сообщал, что Рената скоропостижно скончалась, а ему чужая девочка абсолютно не нужна. Правда, указал номер телефона бабушки. Но нелюбезный мужчина невнятно пробормотал в трубку, что прежняя хозяйка поменяла квартиру и съехала. Увы, никаких сведений о ней он не имеет. Целый год я ломала голову, как поступить. Наконец Александр Михайлович взял метрику Аркадия и через неделю принес небольшую книжечку. Я раскрыла ее и пришла в ужас: "Воронцова Мария Константиновна"! Приятель, недолго думая, превратил Аркадия и Маню в родных брата и сестру. - Ребята в техотделе сказали, что так лучше, - пояснил полковник, впрочем, тогда еще майор. - Опасно вписывать в документ несуществующих лиц... На моей памяти это был единственный случай, когда он нарушил закон. Но как орал Костик, когда я явилась к нему с просьбой отказаться от родительских прав в мою пользу! Отвизжавшись, он заявил: - Тогда уж и Аркадия забирай, нечего на мои алименты всех кормить. Так дети стали окончательно моими, и мы никогда не пожалели о случившемся. Отъехав несколько кварталов, я позвонила милой Леночке и немедленно узнала, что Игорь Марков всегда решал дела без крови, действуя где шантажом, где уговорами, а где угрозами. Дальше угроз дело не шло: Марков хоть и нарушал Уголовный кодекс, все же старался особо не зарываться. - Знаешь что, - зашептала Леночка трагическим шепотом, - ты, кажется, права. Тут сегодня опять менты приходили и все вверх дном перевернули, по гвоздику кабинет разобрали. Что-то искали. - Нашли? - Да он отродясь здесь ничего не держал, все в кейсе возил. Наверное, дома хранил, в компьютере. Хотя у меня вот, например, есть его ежедневник. Ну знаешь, календарик такой, куда пишут план на неделю. - И милиция его не забрала? Леночка придушенно захихикала: - Так он у меня в сумке лежит, а туда никто и не лазил. Я пообещала ей подъехать к шести часам и забрать "склерозник". Но сейчас только два - самое время зарулить в "Макдоналдс". Нацепив на ноги мокрые ботиночки, прилипшие к ступням, как компрессы, я вошла в мирно гудящий зал. |
