|
Знаменитая малютка Бекки Кукла, по общему признанію, об-наружила необыкновенную гибкость въ членахъ и бѣгала по проволочкѣ съ удивительнымъ ис-кусствомъ; Амелія Игрушка понравилась не очень многимъ, но, во всякомъ случаѣ, художникъ старался отдѣлать и одѣть ее съ большою тщательностію; неуклюжая Фигура Доббинъ, по отзы-вамъ знатоковъ, выплясываетъ очень забавно и совершенно натурально. Мальчики Маріонетки заслужили также одобреніе весьма многихъ особъ. Послѣ всего этого, режиссеръ свидѣтельствуетъ публикѣ глубочайшее почтеніе, и еще разъ имѣетъ честь извѣстить, что занавѣсъ поднимается. Просимъ покорнѣйше! Лондонъ. Іюня 28, 1848. ГЛАВА 1 Чизвиккскій проспектъ Это было въ достославную эпоху первыхъ годовъ второго десятилѣтія девятнадцатого вѣка. Въ одно прекрасное іюньское утро, къ большимъ желѣзнымъ воротамъ «Благородной для дѣвицъ Академіи миссъ Пинкертонъ» подъѣхала большая фамильная коляска съ двумя жирными конями въ блестящей сбруѣ и съ огромнымъ, жирнымъ кучеромъ въ парикѣ и треугольной шляпѣ. Черный слуга, покоившійся на козлахъ подлѣ жирного кучера, растопырилъ свои косо-лапыя ноги въ ту минуту, какъ экипажъ поверстался съ блестящей мѣдной доской заведенія миссъ Пинкертонъ, и лишь-только потянулъ онъ къ колокольчику свою дюжую руку, дюжины полторы молодыхъ головъ высунулись изъ узкихъ оконъ джентльменского старинного кирпич-ного дома. Но между этими головками внимательный наблюдатель безъ труда угадалъ бы крас-ный носъ, принадлежавшій миссъ Джемимѣ Пинкертонъ, младшей сестрицѣ «Основательницы Академіи для молодыхъ дѣвицъ». – Посмотрите-ка сюда, сестрица, сказала миссъ Джемима Пинкертонъ, это, кажется; коля-ска мистриссъ Седли. Я угадала Самбо, чорного слугу, и кучера въ новомъ красномъ жилетѣ. – Окончены ли всѣ необходимыя приготовленія къ отъѣзду дѣвицы Седли, миссъ Джеми-ма? спросила сама миссъ Пинкертонъ; величественная леди, Семирамида между профессорами женскаго пола, искренняя пріятельница самого доктора Джонсона, и постоянный корреспон-дентъ даже самой мистриссъ Чепонъ. – Дѣвицы встали сегодня въ четыре часа утра, и ужь, я думаю, уложили свои вещи, сестри-ца. Мы приготовили для нея прощальный пучокъ цвѣтовъ. – Должно говорить: «прощальный букетъ» въ благородномъ слогѣ. Замѣть это, сестра. – Очень хорошо. Мы приготовили для нея прощальный букетъ величиною съ копну сѣна. Я положила въ ящикъ Амеліи двѣ бутылки гвоздичной воды для мистриссъ Седли и подробный рецептъ, какъ ее приготовлять. – И я надѣюсь, миссъ Джемима, вы приготовили также копію съ денежнаго счета касатель-но миссъ Седли. Не забудьте: девяносто три фунта стерлинговъ и четыре шиллинга. Адресуйте: «господину Джону Седли, на Россель-Скверѣ«, и потрудитесь также запечатать это письмо, на-писанное мною къ его супругѣ. Автографъ письма миссъ Пинкертонъ, въ глазахъ сестрицы ея, Джемимы, былъ предме-томъ глубочайшаго благоговѣнія, наравнѣ съ писаніемъ какого- нибудь знаменитого принца. Только въ томъ случаѣ, когда воспитанницы оставляли заведеніе, или выходили замужъ, миссъ Пинкертонъ изволила писать персонально; и разъ еще, когда бѣдная миссъ Перчъ умерла отъ скарлатины, миссъ Пинкертонъ собственноручно извѣстила ея родителей объ этомъ плачевномъ приключеніи въ такихъ краснорѣчивыхъ выраженіяхъ, что они, по мнѣнію миссъ Джемимы, должны были совершенно утѣшиться въ потерѣ своей дочери. На этотъ разъ, миссъ Пинкертонъ благоизволила писать: Чизвиккскій проспектъ. Іюня 15. 18… «Милостивая государыня, имѣю честь извѣстить, что миссъ Амелія Седли, послѣ шестилѣтняго пребыванія подъ моимъ вѣдомствомъ въ «Академіи благород-ныхъ дѣвицъ», препровождается, наконецъ, къ ея родителямъ, какъ молодая леди, достойная занять приличное мѣсто въ благородномъ и образованномъ кругу. |
