|
Наконецъ, кто-то ударилъ его зонтикомъ по плечу, онъ поднялъ глаза, и увидѣлъ передъ собою мистриссъ Эмми. Амелія имѣла въ нѣкоторомъ смыслѣ, абсолютную власть надъ майоромъ и распоряжалась имъ по произволу. Она ласкала его, гладила по плечу и головѣ, и заставляла таскать за собою вещи. – Отчего вы, сэръ, не изволили дожидаться наверху, чтобъ свести меня съ лѣстницы? сказала она, слегка кивая своею миньятюрною головкой, и дѣлая саркастическій реверансъ. – Мнѣ нельзя было стоять въ корридорѣ, отвѣчалъ майоръ съ умоляющимъ видомъ. И онъ съ восторгомъ подалъ ей руку, намѣреваясь вывести ее какъ-можно скорѣе изъ этого душнаго мѣста. Онъ готовъ былъ даже идти, не вспомнивъ о трактирной прислугѣ, и длинный слуга въ бѣломъ передникѣ настигъ его уже на порогѣ, и напомнилъ довольно неучтиво, что майоръ не изволилъ расплатиться за пиво. Эмми засмѣялась и назвала Вилльяма неисправимымъ мотомъ, принужденнымъ бѣжать отъ долговъ. На этотъ разъ, въ ней открылся внезапно юмористическій талантъ, и она придумала много остроумныхъ шутокъ насчетъ кружки пива, которой впрочемъ майоръ не выпилъ. Эмми была очень весела, быстра и почти бѣгомъ пустилась бѣжать въ гостинницу Телячьей Головы. Ей надлежало увидѣться съ Джоемъ сію же минуту. Майоръ засмѣялся при этомъ бурномъ выраженіи сестринской нѣжности со стороны мистриссъ Эмми, потому-что она не весьма часто изъявляла желаніе видѣться съ своимъ братцемъ «сію же минуту». Они нашли ост-индскаго сановника въ салонѣ перваго этажа. Битый часъ онъ ходилъ по комнатѣ взадъ и впередъ, кусалъ свои ногти и поминутно смотрѣлъ черезъ площадь на Слона въ ту пору, какъ мистриссъ Эмми бесѣдовала съ своей подругой на чердакѣ этого дома, а майоръ барабанилъ внизу по грязному столу, съ нетерпѣніемъ ожидая возвращенія мистриссъ Осборнъ. – Ну? сказалъ Джой. – Бѣдная, бѣдная страдалица! Чего только она не натерпѣлась, сказала мистриссъ Эмми. – Развѣ я не говорилъ тебѣ этого? пробормоталъ Джой, качая своей головой, причемъ щеки ея затряслись и задрожали, какъ желе. – Надобно очистить для нея комнату, Пайнъ, продолжала Эмми, – ее можно переселить наверхъ. Пайнъ была степенная и скромная англійская дѣвушка, находившаяся въ услуженіи при осюбѣ мистриссъ Осборнъ. Само-собою разумѣется, что каммердинеръ Джоя ухаживалъ за нею, и Джорджинька, въ свою очередь, безпрестанно стращалъ ее разсказами о нѣмецкихъ разбойникахъ и привидѣніяхъ. Она проводила свое время въ тоскѣ и скукѣ, и каждый день выражала неизмѣнное желаніе воротиться не иначе, какъ завтра поутру, въ родную свою деревушку близь англійской столицы. – Ну, да, Ребекка займетъ комнату моей горничной, сказала Эмми. – Какъ! Неужели вы намѣрены ввести эту женщину въ свои собственный домъ? вскрикнулъ майоръ дѣлая судорожный жестъ. – Конечно, конечно! Чтожь вы тутъ находите удивительнаго, сказала Амелія самымъ наивнымъ и невиннымъ тономъ. Да не сердитесь, майоръ Доббинъ, и не ломайте мою мебель. Конечно, мы намѣрены взять ее къ себѣ. – Разумѣется! подтвердилъ Джой. – Желалъ бы я знать, чье сердце не надорвется при этой повѣсти объ ужасныхъ бѣдствіяхъ несчастной женщины! продолжала Эмми. Безсовѣстный банкиръ ея раззорился и убѣжалъ; негодный мужъ покинулъ ее и разлучилъ съ малюткой… Здѣсь мистриссъ Эмми сжала свои крошечные кулачки и подняла ихъ на воздухъ въ такой угрожающей позѣ, что майоръ невольно залюбовался на эту безстрашную воительницу. – И кто бы могъ подумать, что злые люди доведутъ ее до такой нищеты! Вѣдь она принуждена давать уроки и пѣть передъ публикой изъ-за куска насущнаго хлѣба!. |
