— Он не пишет об этом прямо, но куда еще его могут отправить? — Кейт положила письмо себе на колени. — Вчера вечером вернулись мои родители, — задумчиво протянула она. — Я поговорю об этом с папой, когда приеду домой. Он каждый день от корки до корки читает газету «Манчестер гардиан», так что о войне ему известно абсолютно все. Вы сможете прийти сюда завтра, Марта? Тогда я расскажу вам о том, что узнала.

— Да, но не могли бы вы прямо сейчас написать Джо, чтобы он постарался остаться в своем лагере, если можно. Напишите ему, что его мать попытается вернуть его обратно в Англию.

Во всяком случае, она попробует сделать это, как только будет знать как.

— Хм, — пробормотал тем же вечером мистер Келлауэй, потирая подбородок. Он производил внушительное впечатление: высокий мужчина с копной каштановых волос и очаровательными манерами, сумевший сохранить скромность, несмотря на восхищение и даже обожание, которое выказывали ему его клиенты, по большей части женского пола, чьими ступнями он регулярно занимался. — Думаю, что молоденького и неопытного юношу могут отправить только во Францию, где, как полагают некоторые политики и важные шишки в мундирах, солдатская жизнь не стоит и ломаного гроша. Солдаты там мрут как мухи — британцы, французы, бельгийцы и немцы. Быть может, к тому времени, как Джо пришлет следующее письмо, он уже будет знать, куда его переводят. — На лице мистера Келлауэя отразилась гримаса негодования. — Не исключено, что тогда какой-нибудь идиот, облеченный властью, наконец-то удосужится сказать ему об этом.

— Но что же делать Марте? — спросила его дочь.

— Обратиться в Военное министерство. Или ты можешь написать туда от ее имени. Или же ей следует попасть на прием к кому-нибудь из депутатов парламента. Как знать, вдруг он сможет помочь мальчику вернуться домой.

— Ты не знаешь, кто является депутатом парламента от ее округа? Марта живет в Воксхолле.

— Сразу не скажу. Но я просмотрю свои бумаги и тогда, быть может, что-нибудь найду. — Отец хранил вырезки из газет многолетней давности как раз для таких случаев.

— Тебе не кажется, что наша Кейт слишком озабочена судьбой этой Марты и ее семейства? — спросила в тот же вечер миссис Келлауэй своего супруга.

— Нет, не кажется, любовь моя. — Мистер Келлауэй помахал трубкой. — Наша дочь хочет стать репортером, а этот случай поможет ей набраться опыта. И, ради блага этой Марты, я бы предпочел, чтобы Кейт всерьез занялась ею.

— А тебе известно, что в прошлое воскресенье она приглашала Марту и двух ее детей к нам на ланч? — Миссис Келлауэй не знала, что и думать, когда дочь рассказала ей об этом; правда, Дженни уверяла, что семейство выглядело безупречно опрятным и респектабельным. Ну и почему тогда она так нервничает? Миссис Келлауэй и сама не знала.

— Нет, я об этом не знал, но я рад, что она так поступила, — добродушно отозвался мистер Келлауэй. — У нас и так слишком много продуктов, а у Марты с детьми их, наоборот, недостает.

Иногда чересчур либеральные взгляды мистера Келлауэя внушали его супруге некоторое беспокойство.

— Ну, если ты считаешь, что волноваться не о чем, дорогой, то я спокойна.

И вновь Марта ждала под навесом зоомагазина, когда Кейт вышла из колледжа. Девушка взяла ее под руку.

— Вашим депутатом парламента является майор Норман Браун, член Лейбористской партии, — сообщила Кейт. — Его офис находится на Скотланд-роуд, он принимает избирателей по пятницам с шести часов вечера.