|
Луцилла схватила ребенка на руки. – Почему же ты называешь Оскара синим человеком? – спросила она. Джикс указала на лицо Оскара, но потом, вспомнив что Луцилла слепа, обратилась ко мне: – Вы скажите ей! – воскликнула Джикс радостно. Оскар схватил меня за руку и поглядел на меня умоляющим взглядом. Я решилась не вмешиваться. Довольно и того, что я позволяла ее обманывать, я дала себе слово не принимать, по крайней мере, деятельного участия в этом обмане. Краска проступила на лице Луциллы. Она поставила ребенка на землю. – Что же вы оба онемели? – спросила она. – Оскар! Я требую, чтобы вы объяснили мне, как получили прозвище синего человека? Предоставленный себе самому, Оскар возмутительным образом прибегнул ко лжи, да еще ко лжи неловкой. Он объяснил, что получил это прозвище в детской во время отсутствия Луциллы за то, что однажды представлял синюю бороду и окрасил лицо, чтобы потешить детей. Если бы Луцилла хоть сколько нибудь подозревала истину, она теперь открыла бы ее, несмотря на свою слепоту. Но рассказ Оскара только раздражил ее. Я заметила, что она лишь усилием воли над собою подавила шевельнувшееся в ней чувство презрения к нему. – Забавляйте впредь детей как нибудь иначе, – сказала она. – Хотя я и не вижу вас, мне все таки неприятна мысль, что вы уродуете лицо свое, окрашивая его синею краской. С этими словами она отошла от нас, очевидно, недовольная женихом в первый раз с тех пор, как узнала его. Оскар опять поглядел на меня умоляющим взглядом. – Вы слышали, что она сказала о моем лице? – шепнул он. – Вы упустили отличный случай рассказать правду, – отвечала я. – Полагаю, что вы будете горько раскаиваться в безрассудном и жестоком старании обмануть ее. Он покачал головой с непреклонным упрямством слабого человека. – Нюджент так не думает, как вы, – сказал он, подавая мне письмо своего брата. – Прочтите вот это место, Луцилла теперь не услышит. Место, на которое он указывал, заключало в себе лишь следующие строки: «Твое последнее письмо успокаивает меня насчет твоего здоровья. Я совершенно согласен с тобою, что благоразумие велит принести какую бы ни было жертву, чтобы только излечиться от этих ужасных припадков. Относительно желания твоего скрыть от твоей невесты происшедшую в тебе перемену могу лишь сказать, что ты, вероятно, лучше знаешь, как следует поступать в данных обстоятельствах. Я воздерживаюсь от высказывания всякого мнения до свидания с вами.» Я возвратила письмо Оскару. – Тут нет еще особенно теплого одобрения вашего образа действий, – сказала я. – Вся разница во взглядах между вашим братом и мною заключается в том, что он мнение об этом еще не составил, а у меня оно уже сложилось. – Я знаю моего брата, – сказал Оскар. – Он примет во мне участие, он поймет меня, когда приедет в Броундоун. А пока это не должно повторяться. Он наклонился к Джикс. Ребенок, пока мы разговаривали, лег на траву и весело напевал отрывки из детских песен. Оскар поднял девочку на ноги довольно резко. Он сердился на нее, так же как и на себя. – Что вы хотите делать? – спросила я. – Повидаться с мистером Финчем и просить его, чтобы впредь Джикс не пускали в Луциллин сад. – Мистер Финч одобряет ваше молчание? – Мистер Финч, мадам Пратолунго, предоставляет мне решать по своему усмотрению вопросы, касающиеся исключительно Луциллы и меня. После такого ответа кончились, разумеется, всякие замечания с моей стороны. Оскар ушел со своею пленницей к дому. Джикс бежала подле него, не подозревая, что наделала, и продолжая напевать детскую песенку. Я догнала Луциллу, решив в уме своем, как буду действовать впредь. Если б Оскару удалось скрыть от нее истину, я дала себе слово до свадьбы вывести ее из заблуждения во что бы то ни стало. |
