|
Есть минуты, в которые, говоря как художник, природа расстраивает меня». Тут Оскар остановился и обратился ко мне. – Как пишет? А? Я всегда говорил вам, мадам Пратолунго, что Нюджент – гений. Вот вы теперь сами видите! Не вставайте, Луцилла. Я продолжаю. Тут сейчас следует место, касающееся вас. И как все хорошо выражено. Луцилла все таки встала, обещание зачитать место в письме, касающееся ее, не вызвало интереса. Она отошла к окну и стала с нетерпением обрывать лепестки стоявших на нем цветов. Оскар поглядел с удивлением сначала на меня, потом на ректора. Достопочтенный Финч, слушавший до сих пор с подчеркнутым вниманием письмо одного богатого молодого человека к другому богатому молодому человеку, вступился за Оскара. – Милая Луцилла, постарайся успокоить свои нервы. Ты мешаешь нам слушать это интересное письмо. Мне бы хотелось, чтобы ты так часто не переходила с места на место и внимательнее слушала, что читает тебе Оскар. – Меня не интересует это чтение. В нервном раздражении, вызвавшем такой нелюбезный ответ, она опрокинула горшок с цветами. Оскар поднял и поставил его на место с невозмутимым спокойствием. – Не интересует! – воскликнул он. – Подождите немного. Вы еще не слышали, что Нюджент пишет о вас. Вот, послушайте ка: «Передай мое искреннее, теплое уважение будущей мистрис Оскар (милый брат) и скажи ей, что она усилила во мне желание поскорее вернуться в Англию». – Ну не хорошо ли это сказано? Сознайтесь, Луцилла, что Нюджента стоит послушать, когда он о вас говорит. Она в первый раз повернулась к нему. Очаровательный голос, каким произнес он эти слова, укротил даже ее. – Я очень благодарна вашему брату, – ответила она тихо, – и очень стыжусь того, что я сейчас сказала. Луцилла положила свою руку на его руку и шепнула: – Вы так любите Нюджента! Мне становится страшно, что у вас не останется любви для меня! Оскар был в восхищении. – Подождите, когда вы увидите брата, вы его так же полюбите, как я, – отвечал он. – Нюджент не мне чета. Он с первой же встречи очаровывает людей. Никто не может устоять против Нюджента. Она все еще держала его руку с удивленным и опечаленным лицом. Полное отсутствие всякой ревности с его стороны, его благородная уверенность в ее любви к нему были для Луциллы чувствительнейшим укором, укором, на мой взгляд, заслуженным. – Продолжайте, Оскар, – сказал ректор могучим голосом с нотками ободрения, – что далее, друг мой, что далее? – Еще интересное известие, совершенно нового рода, – отвечал Оскар. – Тут на последней странице есть что то загадочное. Нюджент пишет: «Я познакомился (здесь в Нью Йорке) с одним замечательным человеком, немцем, нажившим большие деньги в Соединенных Штатах. Он намеревался посетить Англию в начале этого года и обещал уведомить меня о своем приезде. Мне особенно приятно будет представить его тебе и твоей будущей жене. Весьма возможно, что вы будете иметь причину радоваться знакомству с ним. Пока не скажу вам ничего больше о моем новом друге. До свидания в Броундоуне». – Мы будем иметь причину радоваться знакомству с ним, – повторил Оскар, складывая письмо. – Нюджент не написал бы так без основания. Кто может быть этот немец? Мистер Финч внезапно поднял голову и поглядел на Оскара с некоторым беспокойством. – Брат ваш упоминает, что он нажил деньги, – сказал достопочтенный настоятель. – Надеюсь, он не имеет связей с денежным рынком! Он, пожалуй, заразит вашего брата склонностью к неосторожным спекуляциям, составляющей, так сказать, наследственный грех Соединенных Штатов. Ваш брат, одаренный, без сомнения, таким же щедрым характером, как и вы… – Гораздо лучшим характером, нежели я, мистер Финч, – добавил Оскар. |
