Наденька стала есть, то и дело поглядывая на куклу, сидящую на диване, и когда Лиля стала укладывать ее спать, Наденька умоляюще попросила:

– Мам, и Настя со мной.

– Какая Настя? – не поняла Лиля.

– Ну кукла!

– А... Сегодня можно, – разрешила Лиля и сказала Александру: – А мы еще на кухне посидим.

Было уже девять часов, и он неуверенно сказал:

– Наверно, мне пора идти...

– Ну, не выдумывай. Никуда ты не пойдешь, здесь ночевать будешь, – сказала Лиля как о чем-то само собой разумеющемся. – Мы с Надей вместе ляжем, тебе постелю на раскладушке.

– А может, лучше в гостиницу пойти?

Лиля засмеялась.

– Наивный ты человек. Как будто тебе там место приготовили. Да и зачем тебе гостиница, все равно ведь завтра придешь сюда. А здесь места всем хватит.

И Наденька попросила:

– Дядь Саш, оставайтесь.

И он согласился, с радостным изумлением подумал: «Неужели я буду спать в одной комнате с ней?»

Они до одиннадцати часов сидели на кухне. Разговор шел спокойный, Александр рассказывал ей о своей работе, – Лиля молча слушала, смотрела на него большими внимательными глазами. А потом он заметил, что лицо у нее усталое, и спохватился:

– Ну, хватит на сегодня, тебе спать надо.

– Да, пожалуй, – просто и необидно для него согласилась Лиля. – Наговоримся еще. Ты посиди, пока я постелю тебе.

Через несколько минут она позвала его:

– Иди ложись, я сейчас тоже приду.

И он вдруг поразился тому, что услышал от нее. Так часто говорила ему жена – но какая же разница была сейчас между этими словами... Раздеваясь, он подумал о том, что эти же слова могла говорить – и наверняка говорила – Лиля своему мужу, и впервые почувствовал ревность к нему.

Он был спокоен, дожидаясь ее возвращения, но когда услышал, как она раздевается в темноте за его спиной, – у него так бешено заколотилось сердце, что он испугался, и потом с мучительной сладкой болью вспоминал тот душный июльский день, первые мгновения их близости, – а она, помнила ли она об этом? Но сейчас Лиля наверняка ничего не вспоминала – дыхание ее было таким же спокойным и движения – он чувствовал это – размеренными и точными. Но она еще долго не спала, и это обрадовало его, и он наконец решился спросить:

– А ты знаешь, зачем я приехал?

– Да, – сразу сказала она. – Но не надо сейчас об этом.

– Хорошо, – покорно согласился он, обрадованный этим «сейчас». Если не сейчас – значит, потом. Просто, как дважды два.

Лиля наконец уснула, – он понял это по ее дыханию, – а он еще долго смотрел на светлую ровную поверхность потолка, – только это и видно было в комнате, – потом осторожно оделся, пошел на кухню и долго стоял, курил, смотрел на освещенную тусклым фонарем непроницаемо черную землю двора с редкими светлыми пятнами луж и думал.

3

Утром его разбудил тихий шепот Лили и капризный сонный голос Наденьки, которая никак не могла проснуться. Он осторожно повернул голову и чуть приоткрыл глаза. Лиля, уже одетая, ласково уговаривала Наденьку:

– Ну все, доченька, вставай, а то опоздаешь в. школу.

– Ну ма-а-м, – тянула Наденька, – еще немножечко...

– Никаких немножечко... И говори тише – дядя Саша спит.

И Наденька затихла, посидела немного с закрытыми глазами и шепотом сказала:

– Я уже все, мамочка, проснулась, только чуть-чуть осталось.