|
Он даст все, что ты потребуешь. - Пусть отдаст то, что принадлежит мне по праву. - Сто тысяч марок, он опять предложил эту сумму. Бальрих вздрогнул. - Ты врешь! Но подросток только лукаво усмехнулся. - Так ты еще не забыл об этих марках! Возьми же их! Бальрих угрожающе ответил: - Только богатому барчонку может взбрести на ум такая мысль! - И, полный ненависти к своим ночным раздумьям, он гневно бросил ему в лицо: - Воры вы, каждый на свой лад. Мое право - это право всех! Шестнадцатилетний юноша вспыхнул и решительно сказал: - Уж очень ты загордился! Увидишь еще, что я не хуже тебя. У меня тоже все отняли, и я Геслинга ненавижу. А ты... - Ганс гордо выпрямился, - ты способен только ненавидеть. Ты никого не любишь. Бальрих не пытался уже отделаться от юноши. Он замедлил шаг. - Даже ее, - проговорил Ганс вполголоса. - Ты видел Лени? - также понизив голос, спросил брат. - Ей плохо живется? Бальрих был уже возле дома, где давал урок, но прошел мимо Лихорадочным шепотом Ганс торопливо посвящал его в свою тайну. - Ради нее я готов просить подаяние, готов стать грабителем. Я люблю ее, как не любил еще ни один человек на свете. Увижу издали, и колени подгибаются. Однажды я упал к ее ногам, но она прошла мимо. Мимо!.. Тогда я побежал за ней, хотел схватить ее... унести... Я бы жизнь отдал за то, чтобы быть на четыре года старше. Ты еще не знаешь, что я делаю: ночью я крадусь к ней в дом и лежу у ее порога. - Она не впускает тебя? - спросил брат с тревогой, ибо этот вопрос касался и его. - Один раз я был у нее. Там как раз происходила распродажа ее мебели и платьев. Он уже ничего не дает ей. У него больше ничего нет. Он не любит ее, негодяй. Я незаметно пробрался в ее комнату. Я видел, как она плакала из-за одного платья, и я заплатил за него моими часами, чтобы она могла оставить его себе. И тогда она обняла меня. - Подросток остановился; он побледнел, его глаза были закрыты. - А потом она меня прогнала. - Почему? Ганс ускорил шаги. - Не знаю, - поспешно ответил подросток. Он увидел перед собой Лени в ту памятную минуту, когда она оттолкнула его и крикнула ему вслед: "На что ты мне нужен, у тебя же нет ничего!", но ее брату он сказал: - За то, что я выкупил платье. - И, солгав, чтобы защитить честь Лени, Ганс словно ощутил ее поцелуй на своих губах. Внезапно он вспылил: - А у тебя, ее брата, наверно, есть деньги, но ты даже не предложишь ей. Откуда же тебе знать, как ей живется! Ганс шел все быстрее и, наконец, побежал. Бальрих, оставшись один, задумался: "Как же я ничего не знаю? Этому юнцу известно больше, чем мне! Послушать его, так он прямо герой Троянской войны, отдающий жизнь за Елену. А какая польза от этого Лени?.. Но все ради нее сошли в подземный мир - Аякс, который был так силен, и Гектор <См. Прим.>, который был так прекрасен, и, наконец, сама она низвергнута туда. И если я все это делаю не ради нее, - тогда к чему мои усилия?" Бальрих понимал, как горько служить одной идее долгие, долгие годы, быть может всю жизнь, между тем как в стороне от твоего единственного пути старятся и гибнут те, кого ты должен был бы поддерживать своей любовью. Искуситель являлся по ночам, он неизменно нашептывал все то же; его и ее жизнь важнее всяких вопросов о праве и совести. |
