Изменить размер шрифта - +

— Два на одного, мне нравится ваш стиль, — сообщил я нимфам, одобрительно сигналя им большими пальцами рук и спеша пройти мимо.

Нимфам не потребовалось много времени, чтобы внести полное смятение в ряды эльфов и фей. Через десять минут после начала наступления вся эта пестрая сказочная компания стояла посреди лагеря, сбившись в переливающуюся и мерцающую блестками кучу. Оттуда время от времени доносились сдавленные рыдания и тихие слова утешения. Впрочем, это не представляло проблем для охраняющих их и все еще бряцающих оружием нимф.

Никто из поверженных фей даже не пытался сопротивляться. Никто, кроме их предводителя. Титания оттеснила своего бывшего к самому большому костру. Он оказался рослым белокурым парнем с пушистой шевелюрой и венком из листьев плюща на голове.

— Вот ты где!

— Титания! Любовь моя! Моя дорогая! Моя единственная… э-э… радость! Как я по тебе скучал!

— Лживый ублюдок! — прошипела Титания, нарезая круги вокруг Оберона.

Две нимфы держали его за руки, а она все кружила, нацелившись на него острием шпаги. Виду Оберона был самый обеспокоенный.

— Говоришь, скучал? Да ты же сам запер меня в Акашу, чтобы беспрепятственно трахать какую-то наяду!

— Это было ошибкой! Я был ослеплен! Временное умопомрачение! Ничего больше! Как только я пришел в себя и осознал, что она вынудила меня сделать, я из кожи вон лез, пытаясь тебя освободить. Я так мечтал снова обнять тебя, моя дражайшая и прелестнейшая Титания!

— Чем и объясняется то, что ты изгнал из Суда всех нимф, — фыркнула Титания, закладывая очередной круг.

И она начала то там, то тут тыкать его концом шпаги. Крови не было, но каждый раз, когда острие шпаги касалось тела, Оберон испуганно вздрагивал.

— Я был ослеплен! — повторил он, начиная потеть. — Клянусь, я ни за что не сделал бы ничего, что могло бы навредить тебе или твоим девчонкам…

Шпага достаточно сильно вонзилась в кожу, и на этот раз на ней заблестела капля крови.

— Леди… Я хотел сказать «леди»! — взвизгнул Оберон. — Я ни за что не сделал бы ничего, что могло бы причинить вред тебе или твоим леди! И ты это знаешь, моя единственная. Я живу ради тебя, любовь моя. Мое сердце бьется для тебя, только для тебя. Возьми мою корону, мои крылья, забери у меня все… Все, кроме своей любви!

— О черт! Кажется, сосиска с соусом чили, которую я съел сегодня за обедом, лезет обратно, — простонал я, потирая живот. — А еще тошнотворнее можешь, дружище? Еще один раунд признаний в любви, и меня вывернет наизнанку.

Оберон сверкнул на меня глазами, прежде чем снова придать им щенячье выражение и уставиться на Титанию.

— Ослеплен, говоришь?

Титания остановилась, окидывая оценивающим взглядом то, что находилось перед ней.

— Ослеплен, моя дорогая! Другого объяснения я просто не нахожу, моя красавица! Ты же знаешь, что я посвятил тебе всю свою жизнь.

Я ему не поверил, но Титании, похоже, это представление показалось достаточно убедительным. Она опустила шпагу, позволив Оберону сгрести себя в объятия и начать нашептывать себе на ухо слащавый и настолько очевидный бред, что будь у Титании хоть что-нибудь в голове, она бы сразу поняла, что это очередная манипуляция.

— Меня сейчас и в самом деле вырвет, — сообщил я ближайшей нимфе, той самой, которая обожала хмуриться и которая тоже, кстати, немного позеленела. — Эй, Ти! Может, отправишь меня в Париж, пока вы с Обероном не улетели на крыльях любви в страну Трахландию?

 

— Разумеется. Кобс, отвези демона к порталу в Хельсинки и проследи, чтобы он отправился в Париж.

Быстрый переход