Сбросив на свободный участок вещи, я спустился и, прихватив подбежавшего взломщика, закрыл пол. Всё, осталось только ждать. Этот челнок выполнял функции почтового судна между станциями, рейсы у него были в девять утра и в шестнадцать часов. Похоже, мы успели на первое отправление.

Замерев на полу, я стабилизировал дыхание и стал ждать. Где-то через полтора часа по полу прозвучали шаги пилота, пассажиров видимо, не было, а то, что в трюм что-то загрузили, я слышал. Перейдя на внутреннюю циркуляцию воздуха костюма, чтобы не было заметно расхода воздуха в челноке, я стал терпеливо дожидаться, когда мы поднимемся с палубы и вылетим в открытый космос.

Полёт до станции «Гикона» длился порядка тридцати минут, и я почувствовал лёгкие признаки морской болезни, это означало, что челнок влетел через силовое поле на палубу для малых судов и попал под действие гравитации станции. Тогда пилот отключил гравитацию в челноке, перейдя на станционную.

Как только опоры коснулись палубы, гудение двигателей стихло и реактор перешёл в режим ожидания, я расслышал, как пилот, протопав надо мной, покинул челнок, о чём-то разговаривая у входа, вероятно, с техником, отвечающим за разгрузку. Было слышно, что в трюме работали. Через несколько секунд щёлкнули замки шлюзовой челнока, мгновением позже закрылись створки грузового люка.

Выбравшись наружу, но пока оставив вещи в реакторной, я прошёл в рубку, стараясь не показываться на глаза сотрудникам «Гикона», которые ходили снаружи, и, активировав наружные камеры, осмотрелся. В принципе, народу не так уж и много, в час дня челнок полетит обратно, до этого нужно его покинуть. Оптимальный вариант – обеденное время, на палубе может остаться только дежурная смена и, возможно, запоздавшие пилоты. Больше шансов покинуть челнок незамеченным и добраться до одного из технических входов не будет.

Палубу эту я опознал, литера у неё была «Б». То есть нужные мне стыковочные секторы, где стояли грузовые корабли, находились с другой стороны станции.

– Просто отлично, – пробурчал я себе под нос и, ещё раз осмотревшись, вернулся в реакторный отсек.

Мне оставалось только ждать и готовиться выпустить взломщика наружу, чтобы он мне снова помог незамеченным укрыться на станции. Что ему нужно делать, думаю, объяснять не стоит. Фактически то же самое, что и на орбитальном терминале Гурии – временно отключить камеры, чтобы я спокойно покинул челнок, благо стоит он, можно сказать, с краю: до стены нужно пройти всего два маломерных судна и одну пустую стоянку.

Подложив под голову одну из сумок, я лежал на полу реакторного отсека, закинув ногу на ногу и покачивая в такт мыслей левой ступнёй, и размышлял, что делать в ближайшее время.

Дело в том, что на пассажирско-грузовом терминале Гурии сервисные дроиды были слегка устаревшими, той же модели, по образцу которой я ваял своего взломщика, так что там, на лётной палубе он не привлекал к себе внимания, но станция «Гикона» была куда как современнее терминала, поколения на два. «Гикон» в своё время купил эту станцию шестого поколения в республике Шейн. Соответственно, и дроиды тут были современнее, и мой малыш будет выделяться на общем фоне. Это и было плохо.

Вот и получалось, что выпускать его наружу я мог, только когда работники в обеденное время потянутся внутрь станции, в пищевые блоки и столовые, а те, кто из начальства, в кафе или рестораны. Здесь и такие были. Именно тогда и нужно действовать, но на всё про всё у меня был всего час, даже, думаю, меньше, первые пообедавшие наверняка будут возвращаться раньше окончания их свободного для отдыха времени. Короче, нужно поторопиться, сделать всё очень быстро.

Поставив будильник на полдвенадцатого, я спокойно уснул, решив хоть немного поспать, дать организму отдых.

Прислушался. В челноке было тихо. Осторожно приподняв люк, я выглянул и осмотрелся.