Поставив будильник на полдвенадцатого, я спокойно уснул, решив хоть немного поспать, дать организму отдых.

Прислушался. В челноке было тихо. Осторожно приподняв люк, я выглянул и осмотрелся. Горело дежурное освещение. Первым делом я посетил туалет, уж очень хотелось, только после этого, прокравшись в рубку, снова активировал камеры и осмотрелся. Народу заметно было меньше, некоторые группками шли к выходам.

– Пора, – буркнул я себе под нос.

Отчаянно зевая, я забрал из своего убежища взломщика, подошёл к шлюзовой и слегка приоткрыл её. Экран визора в шлюзовой показывал, что рядом никого не было. Взломщик скользнул наружу и шустро спрятался под днищем челнока, крутя своими сенсорами, стараясь, чтобы его не обнаружили. Вернувшись в рубку, я стал следить за всеми его перемещениями. Вот настал момент, когда в поле его видимости никого не оказалось, и он специфичной походкой сервисного дроида, ныряя под днища следующих судов, передвинулся к стене.

Когда я писал программы для него, стараясь в какой-то степени сделать из него диверсанта, то подумал о его манере движения. Ведь стремительный бросок могут засечь не только системы безопасности станции, но и люди, а такая характерная походка не привлечёт внимание, на неё у них уже замылен взгляд.

Наконец дроид добрался до стены, где висел шкафчик коммутатора местной службы безопасности, но открывать его не стал. Тот находился на виду у двух работающих техников и его действия могли привлечь их внимание.

Пока дроид прятался в стороне за складированными ящиками, я сходил в реакторный отсек, перенёс все вещи в шлюзовую, готовясь к выходу, и вернулся обратно. Меня ждал сюрприз. Эта часть ангара опустела, и мой дроид уже копошился у открытого шкафчика, опасливо поглядывая за спину, чтобы его не засекли. Наконец я дождался светового сигнала от него и направился к шлюзовой. Несмотря на то что система внутренней безопасности здесь была гораздо круче, чем на терминале, всё прошло нормально. Укрываясь за корпусами маломерных судов, был даже один малый шахтёр, который непонятно что тут делал, я достиг стены.

Привычно отключив сигнализацию и открыв технический люк, я закинул внутрь вещи и пробрался сам, оставив узкую щель. Дроид закрыл шкафчик и протиснулся ко мне в щель, после чего я закрыл лаз и, вернув взломщика в кофр, подсоединил его к химическому зарядному устройству, чтобы пополнить его батареи. Потом уже привычно пополз дальше, волоча за собой вещи.

Преодолев примерно километровый участок технических коридоров, – на этой станции было посвободнее, в некоторых местах можно было даже идти, – я вздохнул с облегчением и, прикинув, где находятся диспетчерская и блок с начальством, направился туда. Всё равно по пути.

К вечеру мне надоело продираться через путаницу охранной службы, да и заряд батарей взломщика стремительно приближался к нулю, поэтому я решил обойти эти секторы стороной, где контроль был не такой сильный. Однако за это время я добрался-таки до одного из блоков, куда простым сотрудникам хода не было. Я находился у решётки воздухозаборника, выходившего в небольшое уютное и явно дорогое кафе.

Расположившись у решётки – до столика подо мной было метра три, – я замер, вдыхая умопомрачительно вкусные запахи с кухни. Пока была возможность, я рассматривал посетителей. Их было не так много: мужчина с сединой на висках и со знаками старшего врача на рукаве белого, не маркого, дорогого комбинезона и планками пилота малого корабля и медтехника, который неторопливо обедал, поглядывая на экран визора, где показывали местные новости, и девушка неожиданно без привычного здесь комбеза, в обычном платье. Между прочим, в очень дорогом. Она ела мороженое, сидя в одиночестве. Была ещё живая прислуга, никаких дроидов. Официант находился у стройки бара, общаясь с барменом и ожидая, когда его позовут.