– Благодарю, барон. И надеюсь, что таковая помощь мне не понадобится, – растянув губы в улыбке, ответил я.

– О, простите, князь! Должно быть, мой русский не так хорош, как я смел надеяться, и вы меня неправильно поняли, – картинно всплеснув руками, проговорил посол, уже стоя на пороге. – Вы, несомненно, правы в том, что касается вашего, как вы сказали, «молчаливого уговора», но русский царь злопамятен, и даже если он не сможет причинить вам прямой вред, в его силах уничтожить вашу репутацию, а то и лишить вас если не жизни, то свободы! Подкупленные свидетели какого-нибудь преступления дружно укажут на вас, и всё…

– О, если такое произойдет, то можете не сомневаться, в тот же день я отзову все свои патенты. Русские заводчики будут в восторге от такой перспективы… – протянул я.

– И все же примите добрый совет, будьте осторожны – Покачал головой барон и, приподняв шляпу, откланялся. – Был рад составить знакомство. Честь имею, Виталий Родионович.

– Всего доброго, барон. Всего доброго. – Я кивнул в ответ и, проводив взглядом садящегося в коляску посла, закрыл дверь.

Да уж, похоже, господин посол действительно не принимает меня всерьез. Что ж, тем лучше. Пусть видит вспыльчивого, несколько жадноватого князя-выскочку, обиженного на своего бывшего сюзерена и мечущегося в поисках нового пристанища, где его таланты «будут оценены по достоинству».

М-да уж. Ладно. На некоторое время я защищен от попыток французов затащить меня в подданные их христианнейшего короля, и это уже хорошо. Но терять время больше нельзя, надо форсировать события, иначе вцепятся господа дипломаты бульдогами, и черта с два от них отделаешься…

Придя к такому решению, я поднялся в кабинет и, еще раз просмотрев список специалистов с Руси, давших согласие на работу в Нордвик Дан, заверил его своей подписью, после чего, вложив бумагу в один конверт с добрым десятком документов, запечатал письмо. Вовремя…

– Виталий Родионович… – Постучав и получив разрешение войти, на пороге показался Грег. – Ваше распоряжение исполнено. Билет в первый класс до Вены. Поезд отправляется в следующий понедельник в четыре часа пополудни.

– Замечательно. – Я кивнул Грегу и указал на конверт. – Это письмо необходимо отправить в ближайшее время. Сегодня уже поздно, а вот завтра с утра…

– Я отнесу его на почту, мессир. – Дворецкий взял письмо и, вложив его во внутренний карман своего сюртука, выжидающе уставился на меня.

– Кофий, Грегуар. Кофий. – Вздохнул я и развел руками. – И еще одно. Меня ни для кого нет. Это ясно?

– Совершенно. – Невозмутимо кивнул Грег и, выйдя из комнаты, аккуратно прикрыл тяжелые двойные створки. Вот и славно…

Поезд привез меня в здешнюю столицу вальса и оперы точно по расписанию. Так что промозглым октябрьским утром я шагнул на перрон Глоггницера или, как стало принято его называть после недавней перестройки, Южного вокзала.

И снова привокзальная площадь, экипажи и фыркающие лошади, время от времени встряхивающие головами так, что водяная пыль с их грив долетает даже до сидящих на облучках извозчиков. Впрочем, те, похоже, уже вовсе не обращают внимания на такой незапланированный душ. Морось, туманной пеленой затянувшая город, давно вымочила их насквозь.

Поежившись под пронизывающим ветром, я поднял ворот пальто и, быстрым шагом преодолев расстояние от здания вокзала до края тротуара, забрался в первый попавшийся экипаж.