Коннор старается не выходить из себя. Он ничего не отвечает Рисе, потому что не хочет привлекать к ним излишнее внимание. Неуже­ли Риса не понимает, что сама же пытается усложнить ситуацию?

Лев смотрит то на него, то на Рису.

Нет, Риса не дура, думает Коннор. Подума­ет и поймет, что все складывается как нельзя лучше и она зря волнуется.

Но Риса, видимо, думает иначе.

— Если нас не показывают в новостях, тогда кто узнает, живы мы или умерли? Понимаешь? Если бы наша история попала в газеты, они пи­сали бы обо всем: как полицейские нас высле­живают, как находят, обезвреживают при по­мощи пуль с транквилизатором, а потом отво­зят в заготовительный лагерь. Правильно?

Коннору непонятно, что она хочет сказать. Все это и так очевидно.

— Что ты имеешь в виду? — спрашивает он.

— А что, если они решили не отправлять нас на разборку? Что, если они хотят нас убить?

Коннор открывает рот, чтобы сказать Рисе, что она говорит глупости, но осекается на по­луслове. Потому что она говорит вовсе не глу­пости.

— Лев, — спрашивает Риса, — твои родители — богатые люди, верно?

Лев со скромным видом пожимает плечами:

— Думаю, да.

— Могли они заплатить полицейским, чтобы нас не брали живыми? Чтобы привели назад только тебя? Они же думают, мы тебя похити­ли. Может, они не хотят придавать дело огла­ске?

Коннор смотрит на Льва в надежде, что тот засмеется и скажет, что предположение Ри­сы — фантастика, что его родители никогда бы не сделали такую ужасную вещь. Но Лев удиви­тельно серьезен. Он стоит и молча обдумывает то, что сказала Риса.

В этот момент происходят сразу две вещи: из-за угла появляется полицейская машина и где-то поблизости начинает плакать ребенок.

***

Надо бежать!

Именно эта мысль приходит в голову Коннору, но, заметив полицейских, Риса хватает его за руку и удерживает на месте. Коннор не представляет, что делать, а полицейские уже близко. Бежать поздно. Мальчик знает: порой от скорости реакции зависит, погибнешь ты или останешься в живых. Сомнения вредны, ведь, засомневавшись, лишаешься способнос­ти действовать. Но сегодня Риса нарушила обычный порядок вещей. Благодаря ее вмеша­тельству Коннор получил возможность сделать то, чего обычно в экстренных ситуациях не де­лал: остановиться и подумать еще. Поразмыс­лив, он понимает: если они побегут, полицей­ские точно обратят на них внимание.

Он силой воли приказывает ногам стоять на месте и осматривается. Народа на улице уже достаточно много. Люди заводят стоящие воз­ле домов автомобили и собираются ехать на ра­боту. Где-то плачет ребенок. На другой стороне улицы собрались старшеклассники — болтают, толкаются и смеются. Коннор смотрит на Рису и понимает: она подумала о том же.

— Автобус! — шепчет он.

Полицейская машина медленно едет вдоль улицы. Кому-то может показаться, что поли­цейские никуда не спешат, но для тех, кому приходится от них прятаться, их поведение ка­жется зловещим. Трудно сказать, ищут ли поли­цейские их или просто патрулируют свою тер­риторию. В душе Коннора снова появляется желание бежать.

Они с Рисой поворачиваются спиной к ма­шине и начинают медленно, чтобы не вызы­вать подозрений, переходить улицу, направля­ясь к остановке. Но Лев явно не понимает, как себя вести. Он смотрит прямо на приближаю­щихся полицейских.

— Ты что, сдурел? — спрашивает его Коннор, хватая за плечо и заставляя повернуться в другую сторону. — Делай, как мы, веди себя естест­венно.

В этот момент ребята, стоящие на оста­новке, начинают собираться. Теперь можно бежать, не вызывая подозрений. Коннор пер­вым срывается с места. Он оборачивается на бегу и произносит заранее заготовленную фразу:

— Ребят, давайте быстрее, а то опять на авто­бус опоздаем!

Полицейские как раз поравнялись с ними.