-  А! - с досадой воскликнул капитан и махнул рукой. - Я удивляюсь, как такие как вы ещё верят демагогии наших Императоров, которые ловко и вовремя добавили к своим титулам слово «народные». То, что народ обманут - это же понятно как дважды два. Посмотрите хотя бы на себя и на меня.

    -  Ну, то, что существуют отдельные государственные чиновники, поступающие нечестно, ещё ни о чём не говорит, - усмехаясь, развёл руками майор. - Таких ведь и наказывают, в конце концов. Вспомните хотя бы дело имперского министра Ватерауна. Об этом сообщалось открыто.

    Капитан расхохотался.

    -  Отдельные?! - Он помахал ладонью перед носом майора. - Ха-ха, отдельные! Кого наказывают? Это уж кто совсем в наглую зарвался, да и то больше говорится, что наказывают. Так, для вида говорится, а на самом деле - свой своего, знаете ли, не обидит… Эх, думать вы все отвыкли, просто думать. Хотя конечно, если со всех сторон слышать «сахар, сахар», то, может быть, и во рту слаще становится?

    -  Что же вы предлагаете? Бежать к нашартмакам или ещё куда-то? В какой-нибудь другой мир? - Майор ухмыльнулся и сделал неопределённый жест.

    -  Безусловно, это не выход, - кивнул капитан. - То есть для какой-то отдельной личности это может быть и так, но настоящий патриот не побежит со своей Родины… Правда, и тут обстоятельства могут быть разные. Великий Авльн, например, длительное время, если вы знаете, провёл в эмиграции.

    «Однако», - подумал майор, - «ну и словечки: «патриот», «Родина»… Ну, давай, давай!»

    Капитан продолжал разглагольствовать.

    -  Народные Императоры стали совсем не такими, каким был Авльн в первые годы после Грандиозного Переворота, сами вы этого не понимаете, что ли? Теперь образовалась самая настоящая знать, привилегированный класс!

    Майор засмеялся, достал сигареты и закурил, не предлагая капитану.

    -  И где вы только набрались такой ерунды! - сказал Малваун, выпуская струй дыма и вкладывая в свои слова как можно более искреннее возмущение. - Любой, кто старается на благо Имперской Республики, может выдвинуться на высокий пост, у нас так!

    -  Не очень-то любой, и не очень-то на какой угодно высокий пост! - воскликнул, горячась, капитан Договар. - До определённой высоты подняться, конечно, можно, но и то, если власти уверены, что человек будет делать всё так, как угодно Императорам, то есть если он - блюдолиз. Кстати, - Капитан ткнул пальцем в сторону майора, - вот вы! Служили, служили честно, да не очень-то дослужились! Не было у вас того, кто тащил бы вас наверх. Это же, как пирамида: по мере подъёма мест наверху всё меньше и меньше, а места эти всё лучше и лучше, куски, которые отрываешь там, всё жирнее и жирнее, благ всё больше. Поэтому, конечно, каждый, кто уже вылез повыше, будет тащить за собой каких-нибудь родственников, да и то не всяких. Вот, к примеру, мой папаша вытащит меня и так далее, и тому подобное. Не было бы у меня папаши генерала-консула, куда бы я вылез, а? Так-то! - Капитан прищёлкнул языком. - А вы говорите - «каждый»!

    Майор затянулся и исподлобья посмотрел на капитана. «Тебя после такой болтовни особо высоко уже вряд ли вытащат.»

    -  Кстати, ещё вам один пример на тему «кто есть кто»! - Капитан, которому, видимо, нравилась убедительность приводимых им самим аргументов, сел в кресле поудобнее и закинул ногу на ногу.

    -  У вас есть, скажем, дочь? - осведомился он.

    -  Дочь? - удивился майор. - Есть, а при чём тут моя дочь?

    -  А это я к тому, что те, кто вылезает повыше, считают себя уже прямо таки аристократами, которых когда-то так усердно уничтожали.