|
Ни слова о миссис Джемисон. Карла поставила чайник. Кларк что-то напевал, он часто пел, сидя перед компьютером. Иногда он реагировал на разговор. «Чушь!» — отзывался он на какую-нибудь реплику. Или смеялся какой-то шутке, но потом никак не мог вспомнить какой. — Чай будешь? — спросила Карла, и, к ее удивлению, он поднялся и пришел на кухню. — Ну, так вот, Карла, — сказал он. — Что? — В общем, она позвонила. — Кто? — Ее величество. Королева Сильвия. Она только что вернулась. — Я не слышала машину. — Я не спрашивал тебя, слышала ты или нет. — Зачем она звонила? — Она хочет, чтобы ты пришла и помогла ей убраться в доме. Так она сказала. Завтра. — А ты ей что сказал? — Сказал, что придешь. Но тебе лучше позвонить самой и сказать это. — Зачем звонить, если ты ей уже все сказал, — возразила Карла. Она разлила чай в кружки. — Я убрала ее дом, когда она уехала. Не знаю, что там снова не так. — Может, туда забрели еноты и напакостили, пока ее не было. Откуда я знаю. — Я не обязана звонить ей прямо сейчас. Хочу выпить чаю и принять душ. — Чем быстрее позвонишь, тем лучше. Карла взяла чай в ванную, крикнула оттуда: — Надо бы съездить в прачечную. Даже сухие полотенца пахнут плесенью. — Мы не меняли тему, Карла. Когда она была уже в душе, он продолжал стоять под дверью ванной и говорить с ней: — Я не дам тебе уйти от разговора, Карла! Она думала, что он все еще там, но, когда вышла из ванной, оказалось, что Кларк вернулся к компьютеру. Она приоделась, как для выхода, надеясь, что если они выберутся отсюда, поедут в прачечную, выпьют где-нибудь капучино, то смогут разговаривать как-то по-другому, снимут напряжение. Она быстро вошла в гостиную и обняла его сзади. Но как только она это сделала, волна боли накрыла ее, и, роняя слезы, вызванные, должно быть, разгоряченностью после душа, она прислонилась к нему, вздрагивая и рыдая. Он убрал руки с клавиатуры, но остался сидеть. — Только не злись на меня, — сказала она. — Я не злюсь, просто мне не нравится, когда ты такая, вот и все. — Я такая, потому что ты злишься. — Не говори за меня. Ты меня задушишь. Давай-ка займись ужином. Она так и сделала. Было очевидно, что пятичасовой ученик уже не придет. Она достала картошку и начала ее чистить, но слезы продолжали бежать, и она не видела, что делает. Карла вытерла лицо бумажным полотенцем, оторвала еще одно, чтобы взять с собой, и вышла под дождь. Она не пошла в конюшню, потому что без Флоры там было тоскливо, а побрела по проулку к лесу. Лошади паслись на другом поле. Они подошли к забору, чтобы повидать ее. Казалось, они все, кроме Лиззи, которая резвилась и фыркала, понимают, что мысли ее где-то далеко. * * * Это началось, когда они прочитали некролог, некролог о мистере Джемисоне. Его напечатали в городской газете, а портрет показали в вечерних новостях. Еще год назад они знали Джемисонов только как своих соседей, которые держались несколько особняком. Она преподавала ботанику в колледже в сорока милях отсюда, поэтому большую часть времени проводила в дороге. Он был поэтом. Это знали все. |
