|
Оно того стоило. В мутной, непроглядной поверхности объекта кое-где имелись как бы окошки размером примерно с блюдце. Сквозь них было видно, что веретено имеет сложную внутреннюю структуру, которую вкратце я бы охарактеризовал как спутанные рыболовные сети. Сети эти едва заметно шевелились, точно кишки… Картина была настолько омерзительной, что меня едва не вытошнило. Но страшнее всего было то, что внутри веретена помимо этих «рыболовных сетей» просматривалась еще и… добыча? По мере того как объект проворачивался, перед нашими перекошенными от ужаса физиономиями последовательно проплывали: крупная рыбина-мутант с тремя парами глаз; припять-плавунец; наконец, разбухшая человеческая фигура!.. Несчастный пленник веретена, похоже, висел вниз головой, растопырив руки. Его пояс и ноги видны не были, но в одном из верхних «окошек» веретена просматривался сапог-мокроступ. Почти наверняка человек в веретене был одним из вчерашних визитеров лагеря, о которых рассказывал Трофим. Не повезло же бедолаге! Страховидная НБА находилась от нас в считанных метрах. И ничто не мешало ей поглотить нас в любую секунду. В такой ситуации – это мы с Тополем оба прекрасно понимали – сделать нельзя вообще ничего. Убежать – не успеешь. Спрятаться – негде. Надо стоять, не шевелясь, молча просить Хозяев Зоны о снисхождении и, по возможности, не издавать звуков. Итак, представьте себе эту инсталляцию из музея восковых фигур с элементами сюрреализма и неогуманизма. Широко расставив ноги, на поверхности Янтарного озера стоим мы с Тополем. В наших руках – автоматы «Гроза». Вид у нас донельзя боевитый, но в глазах – смертная тоска. Ибо мы не знаем, как вести себя с проклятым веретеном, и, главное, не уверены, существует ли вообще какая-либо выигрышная линия поведения. Или же история наша закончилась на самом интересном месте? А знаем мы лишь то, что я сказал: стоять, молчать, молиться. Увы, крысиные короли в наших клетках не могли похвастаться подобной верностью кодексу истинного самурая Зоны. Чуя дерьмище не хуже нашего, они вдруг заверещали дурными голосами. Оба сразу. И громко. Веретено отреагировало на это наихудшим образом из возможных: замедляя вращение, стронулось с места и поползло к нам. Ну Трофим, ну спасибо, отплатил ты мне за все хорошее! Подсунул ценное научное оборудование, сучонок! И нет бы пасти этому оборудованию скотчем как следует замотать, чтобы оно и пикнуть не могло! Но вместо того, чтобы продолжить костерить Трофима, я вдруг совершенно некстати подумал о другом: а ведь для мировой науки, между прочим, может выйти очень даже большая выгода, если сейчас включить запись на датчиках клеток с крысиными королями. Когда веретено проглотит нас вместе с этими клетками, то клетки продолжат вести запись информации с датчиков. Когда-нибудь в будущем ученые придумают способ поймать и вскрыть этот аномальный объект, извлекут из него наши сгнившие тушки и нетленные иридиевые клетки. И вот тогда, прочитав информацию с датчиков… Не знаю, до чего бы я додумался, если бы справа от нас на крыше «КамАЗа» не объявился давешний водянка-сварщик. Паук имел какой-то, я бы сказал, всклокоченный вид и, судя по всему, совсем ничего не соображал. |
