|
Воздух – тоже. То и дело срывается дождь… Дует кусачий северо-западный ветер… С другой стороны, не мог же я, патриот, написать Ильзе: «Сочи – отстойный город, в котором нечего делать в ноябре!» Придется ехать и делать вид, что мы, русские медведи, кушающие мороженое на сорокаградусном морозе, именно так представляем себе идеальный отдых… Я как раз набирал ответ Ильзе, когда в дверь позвонили. На пороге стоял Тополь. Он лучился гордостью и держал в руках пухленький конверт. – Вот, гляди чего пришло! От Ньютона! Фотки! В конверте и впрямь были фотографии – штук семь-восемь. Глянцевитые, красивые, контрастные. Никому из нас не снять нашими тупыми цифровыми пукалками ничего подобного, как мы ни старайся. На одной из карточек отыскался ваш покорный слуга, лихой и придурковатый. На остальных был Тополь соло. Портрет: мужественное лицо с волевым подбородком, брови вразлет, цепкий взгляд профессионального героя, три четверти. Вот Тополь с «Грозой» – поясной портрет. Вот Тополь чистит нож, взгляд сбоку. Не хватало, пожалуй, только Тополя с нунчаками. – Круто, да… Такое и на обложку журнала «Спецназ» не стыдно поставить, – сказал я. – Подари мне одну, а? – Да бери любую! Я выбрал себе ту, где Тополь был снят на фоне лагеря ученых, в котором работает некробиотик Трофим. Непринужденная поза древнегреческого Аполлона, только вместо лука и стрел – автомат. – Хотелось бы Ньютону спасибо сказать… И за фотографии, и за то, что про «звезду Полынь» посоветовал, – задумчиво заметил Тополь. – Да что же… Как-нибудь встретим его в Зоне – и скажем это самое спасибо. – Или не встретим, – тихо обронил Тополь. – И не скажем. Я понимающе кивнул. Лучше не строить планов, когда дело касается Зоны. Потом мы с Тополем пили чай и кушали сочные люля-кебабы, изготовленные моей опытной рукой из отменной парной баранины. – А знаешь, – вдруг спросил Тополь, – что такое философский камень? Ну, тот камень, который якобы в контейнере был, который мы Рыбину загнали? – Конечно, нет! – Философский камень – это камень, который способен превращать любой металл в золото. Его умели добывать средневековые алхимики. И я даже прочитал, что финансовое могущество некоторых аристократических родов Европы зиждется на незаконном использовании этого самого нехристианского камешка… – Металлы? В золото? – с набитым ртом переспросил я. – Любые? – Пишут, что любые… – Типа, прикоснулся – и сталь превратилась в золото, так? – Вроде так, – кивнул Тополь. – Честно говоря, на враки похоже… – сказал я, вываливая себе на тарелку еще одну ароматную котлетку. – Вот и я так подумал, – отозвался Тополь. В ближайшие десять минут ни один из нас не проронил ни слова. |
