Зелински вздохнул.

— Однако эмоционально-чувственная память у обоих очень цепкая, — живо заметил доктор Манн. — Во всяком случае, они могут способствовать повышению интенсивности игры.

— Минутку, — брюзгливо сказал Занг, разъединяя электроды и аккуратно складывая свои приборы в ящик. — Согласен, нам нужны все игроки, которых мы отобрали, но эти двое должны были помочь нам решить проблему, как нанести поражение чужестранцам. Ведь именно на это мы рассчитывали, разве нет, профессор?

— Мы все выматываемся на этой работе до предела, Занг, — начал Зелински. — Однако не вижу причин для такого упадочнического настроения, это и вас касается, Манн. Нам еще предстоит уйма работы, и только потом мы сможем проанализировать результаты. Тем не менее, — тут он обратился к Мордену, сидевшему в кресле с видом напускного безразличия на морщинистом жестком лице, — полагаю, следует занести этих двоих в наш постоянный список. Нечего мариновать их, пока мы изучаем результаты тестирования. Пусть позанимаются.

— Вы уверены, что они сработаются с остальными? — спросил Морден, вставая с места.

— А почему бы нет? — Зелински ткнул большим пальцем в сторону двери. — Вы ведь знаете, какая там обстановка — О’Хара и прочие… Нет ни одного такого, кого назовешь вполне заурядным. Все наши игроки сплошные невропаты, по определению. Нормальный человек не может выдержать такого напряжения, а эти умудряются еще и ответный удар нанести. Мы делаем ставку на личности с незаурядными психофизическими свойствами — только такие и могут вести эту игру.

— Я очень полагаюсь на Телфрина, — сказал Морден, — он гораздо более управляем. А Роффрей — это врожденный бунтарь. Уж я-то знаю, не раз приходилось иметь с ним дело.

— В таком случае дать ему управлять чем-нибудь ответственным. — Зелински отвернул ручку оптографа от кресла Роффрея, который пошевелился, но не проснулся. — Таких, как он, надо держать в активном состоянии; такие должны чувствовать, что действуют по собственной инициативе.

— Ну уж этому не бывать! — сказал Морден, с чувством превосходства глядя на своего старого противника.

— Тогда хоть не говорите ему ничего, — чуть улыбнувшись, ответил Зелински. — Солипсизм такого рода — весьма ценное качество, ведь именно он заставляет человечество идти вперед. Ринарк и Эсквиел тоже такие — порой они, оперируя недостаточной или даже ложной информацией, получают лучше результаты, чем мы.

— В каком-то смысле — да, — неохотно согласился Морден.

— Именно в том смысле, который как раз сейчас нам нужен, — заметил Зелински, торопливо выходя из каюты вместе со своими помощниками. — Мы пришлем парочку дежурных, чтобы последили за ними.

— Какая к черту парочка, уж если Роффрей упрется, тут целый взвод полицейских ничего с ним не сделает, — сказал Морден обреченно.

В общем-то он хорошо относился к Роффрею, хотя и знал, что тот его недолюбливает. Да и кого он, собственно, любит, кроме своей жены, рассудил Морден, и это соображение немного утешило его. Однако какая все же досада, что Роффрей нашел ее, думал Морден.

Зелински со своими помощниками сосредоточенно обрабатывал полученные данные. Манн был талантливым ученым и отличным специалистом, но эта рутинная работа начала уже утомлять его.