Игроков и всех, кто так или иначе связан с кораблем, где идет игра, я прошу сделать последнее усилие, хотя знаю, что вот уже много дней вы работаете до полного изнеможения. Помните, мы еще можем выиграть. Выиграть всё! Помните и о том, что один неверный шаг — и мы теряем все!

Эсквиел откинулся на спинку своего кресла, он еще не все сказал; и вот он вдохнул ни с чем не сравнимый аромат, источаемый мультиверсумом; увидел свой корабль, его четкий контур на фоне неодолимо прекрасного, исполненного жизни космоса; испытал — в который раз! — непередаваемое чувство, чувство родства с другим существом. Где оно, это существо? Здесь ли или в ином универсуме?

Эсквиел продолжил свою речь:

— Каков бы ни был исход игры, лично для меня, как вы, наверное, догадываетесь, это значения не имеет. Но я облачен вашим доверием и должен осуществить свое предназначение — сначала спасти человечество, а затем вывести его на новый, более высокий уровень эволюции. Среди вас, наверное, есть такие, кто задается вопросом, что сталось с Ринарком, моим соратником, который первым повел человечество к спасению. Вас удивляет, почему он остался в обреченной, сжимающейся Галактике. Я ничего не могу сказать вам, ибо никому не дано проникнуть в замысел иерархов, потребовавших этой жертвы. Может статься, что субстанция, в которую был облачен могущественный дух Ринарка, рассеянная теперь среди нас, придаст нам сверхъестественные жизненные силы, в которых мы так нуждаемся. Возможно, Ринарк чувствовал, что исполнил свою миссию, и теперь мне предстоит осуществить то, к чему я призван, как бы высокопарно это ни звучало.

Ринарк был отчаянно смелый человек и мечтатель. Он верил, что воля, которой наделен человек, поможет ему одолеть все препятствия, к какой бы категории они ни относились — физической, интеллектуальной, метафизической. Может быть, он был немного наивен. Но если человечество выживет, то только потому, что среди нас есть такие мечтатели и идеалисты, как Ринарк.

Мы счастливо избежали гибели один раз, но это не значит, что нам повезет дважды. Одной воли недостаточно, чтобы победить в кроваво-красной игре. Следует помнить, что проблемы, с которыми мы сталкивается сейчас, значительно сложнее, чем те, что стояли перед нами, когда мы с Ринарком начали свое дело.

Пришло время отринуть жалость и сострадание. Мы станем сильными и отважными, коварными и осторожными, мы отречемся от идеализма, который сопутствовал нам прежде. Наш девиз — жертвовать, чтобы выжить, и выжить — ради великих идеалов.

Эсквиел хотел было продолжать, но потом решил, что на сегодня сказал достаточно.

Он снова откинулся на спинку кресла, позволив себе удовольствие испытать полное единение с мультиверсумом.

— Где ты?.. — негромко сказал он. — Кто ты?

Его жажда обрести эту неведомую недостающую сущность была мучительно осязаемой — она приводила его в замешательство, поглощая все его внимание, отвлекая от дела, которому призван был отдать всего себя.

Он уже связался с кораблем, где шла игра, и теперь нетерпеливо ждал катер, который доставит его туда.

Он встал и зашагал по своей тесной и неубранной каюте, разливая свет, трепещущий и бьющий голубыми, золотистыми и серебряными лучами; тени плясали вокруг него, и временами казалось, что по каюте бродят несколько призраков Эсквиела.

Наконец приблизился катер, состыковался с кораблем, и Эсквиел через шлюзовую камеру ступил на корабль, где его приветствовал лорд Морден.

— Может быть, — сказал он, — с вашей помощью, Эсквиел…

Но Эсквиел покачал своей радужно сияющей головой.

— Мои возможности в этом смысле чрезвычайно ограничены, — ответил он. — Надеюсь только, что смогу помочь игрокам подольше продержаться.

— Да, тут есть кое-что еще… Зелински хочет вас видеть.