— Пришлось пробежать по верхней палубе. Кажется собирается шторм, откинув длинные мокрые пряди, она шагнула в световой круг и протянула руку: — Меня зовут А.Б.

Да я уже и сам видел, что это была она! Человеку, пробывшему в Штатах хотя бы неделю, легче было бы не узнать президента, чем эту девушку. Ее присутствие на экранах, рекламных щитах, журнальных обложках стало столь же привычным, как дорожные указатели на автобанах. И все же привыкнуть к ее лицу было невозможно. Даже такая — не сотворенная усилиями визажистов и кутюрье, в дождевой россыпи на взлохмаченных волосах, с размывами туши под строгими глазами — она была неправдоподобно хороша.

— Вас трудно не узнать. Очень приятно, мисс А.! — вслед за гостьей я сел, засунув под кресло босые ступни.

— Мне тоже известно, кто вы. Добрый вечер, господин N! Не буду скрывать — я заплатила приличную сумму за информацию о вас. В качестве компенсации затрат хочу попросить об одной услуге — принять в дар мое личное досье. Подлинное, разумеется.

Она сюрпризно улыбнулась. В сочетании с чистейшим русским языком последних фраз эффект получился фантастический. Как я, так и А.Б. считались коренными американцами.

— Мне нужна ваша помощь. Прошу вас о благодеянии или о подвиге — не знаю… Возможно, это щедрый дар, а может — «приглашение на казнь». Боюсь, мне не удастся толком объяснить. Слишком мало времени… Вы позволите?

Я подскочил, что бы снять с нее мокрый плащ и явить взору снежное кружево очень простого, очень открытого, длинного вечернего платья. У меня даже мелькнула мысль, что придется обогатить свой лексикон, если придется писать об этой Фее модных подиумов.

— Не успела переодеться — удрала прямо с бала. Завтра растрезвонят: «А.Б. исчезла подобно Золушке в самый разгар веселья!» Мне было необходимо улизнуть незамеченной.

— Это столь опасное свидание? — глубоким бархатным баритоном осведомился я.

— Полагаю, да… Никто ни при каких обстоятельствах не должен узнать о нем, прежде чем вы не выполните моей просьбы…Я не вправе просить, а тем более настаивать, но, пожалуйста, верьте мне! Все, о чем шумит сейчас пресса — гнусная ложь.

— М-м-м… — неуверенно отреагировал я, отчасти знакомый с версиями гремевших вокруг ее имени скандалов. Во всех вариантах домыслы относительно А.Б. и в самом деле звучали более чем странно.

Она подняла на меня молящие глаза и пододвинула к моим ногам тяжелую сумку:

— Верьте всему, что прочитаете в этих бумагах. Каким бы невероятным вам все это ни показалось.

— Вы прекрасны. Наверно, этого достаточно, чтобы совершать ради вас безрассудства, стать героем или преступником. Найдется немало людей, готовых отдать очень многое за ваше досье независимо от его достоверности. Но почему вы пришли ко мне? Я что — самый проницательный, покладистый или наиболее доверчивый? — мне не хотелось выглядеть простаком, клюнувшим на блесну.

— Все проще и намного сложней: вы — свой! Случайно я кое-что узнала о вас еще там, в России. Потом прочла несколько ваших книг и купила сведения, которые вы предпочитаете не разглашать. Доказательство — язык, на котором мы сейчас говорим, и мои бумаги. Из них вы поймете, что наша встреча далеко не случайна. Только вы, вы один можете сделать это!

А.Б. вдруг вскочила и замерла у двери, к чему-то прислушиваясь.

— Пожалуйста, тише! — она по-детски приложила палец к прекрасным губам и привстала на цыпочки. — Слышите? — Засиявшие глаза показали на потолок.

Сверху, из затухающего бального гомона, медленно потянулись завитки первых вальсовых тактов.

— «Сказки венского леса» — я заказала специально для вас.