Когда беспокойства рабочего дня грозили захлестнуть его, он пытался поймать это ускользающее нечто. Снаружи стало совсем темно, и огни Капитолия ярко светили на фоне облачного неба.

«Я обдумаю это завтра», – подумал он.

44

И не кричите, что я был несправедлив, ирландцы, англичане и ливийцы. Вы выбрали своих лидеров или терпели их. Последствия этого были предсказуемы. Вы расплачиваетесь сейчас за отсутствие здравого смысла. Уж вы то, ирландцы, должны были хорошо подумать. Как однолетнее растение, вы сделали ставку на насилие. Неужели пример картофельного грибка плохо виден? Что вы посеяли, то и пожнете.

Джон Рой О'Нейл, письмо третье

Джона больше не беспокоило то, что ему придется покинуть окрестности виллы Маккрея, не распространив там чуму. Он теперь знал, что сохранил себя для более важных дел в лаборатории в Киллалу. Немезида не ошибалась. Джок спас его от ужасной ошибки. Херити был в замешательстве. Действительно ли Джон просто заблудился в темноте около телефонной хижины?

Вмешавшись, Джок открыл также цель Херити. Херити разыскивал О'Нейла.

Это забавляло Джона: О'Нейл-Внутри никогда не выдаст себя в присутствии Херити. Джон Рой О'Нейл покорно молчал, заблокированный анестезией страха. Ночные вопли временно прекращены. Джон О'Доннел мог шагать со своими тремя компаньонами, свободно размахивая руками. Он чувствовал себя свободным.

Джок Каллен и четверо вооруженных солдат проводили их две мили вниз по склону холма и только потом вернули им оружие. Херити внимательно проверил свой автомат, затем продел его ремень на шею. Джон просто засунул пистолет и патроны в задний карман брюк и натянул поверх желтый свитер.

Они расстались на развилке, где дорожный указатель все еще показывал дорогу на Дублин. Джок ткнул винтовкой в указатель:

– Дорогу вы знаете. Не возвращайтесь сюда.

О последствиях невыполнения этого приказа говорить было не надо. Конвой развернулся и промаршировал назад, вверх по склону, оставив Джона и его спутников на огороженной камнем дороге. Повсюду вокруг стояли высокие сосны, однако впереди, там, где дорога сбегала с гребня вниз, виднелись зеленые луга.

Джон посмотрел на Херити. Этот человек был похож на японскую игрушку-неваляшку с противовесом, приклеенным к круглому днищу: шесть раз упал, семь раз поднялся. Он всегда возвращался в стоячее положение. Джону стало смешно при мысли о Херити, возвращающемся в стоячее положение даже мертвым. Что-то цепкое есть в нем… Он опасен, его можно сбить со следа, но он все равно не перестанет охотиться.

– Идем! – сказал Херити. Он махнул рукой вперед и сделал вид, что хочет пнуть мальчика, который при этом увернулся.

В этот момент Джон понял, почему мальчик раздражал Херити. У него было тело подростка, очертания и форма, которую Херити узнавал, но без живости, за исключением этой дремлющей ярости. Тело было неуклюжим, как механическая игрушка, у которой кончился завод, и пружина почти полностью раскрутилась.

«Делай что-нибудь определенное!» – как бы говорил Херити.

Поэтому злость Херити так быстро прошла после нападения мальчика в бане. Эта атака была чем-то определенным.

Пройдя милю, они добрались до развилки, на которой не было указателя. Херити выбрал правую дорогу, однако отец Майкл остановился, а с ним и мальчик.

– Подождите минутку, Джозеф. Эта дорога длинней на много миль.

Херити даже не приостановился.

– Мне приказано сделать круг через Дублин.

– Почему? – задал вопрос отец Майкл. – Кто это сказал?

– Джок сказал. Приказ из Дублина.

Отец Майкл взглянул назад, на Джона, потом снова перевел взгляд на Херити.