– Нас не преследуют, – сказал он и снял пончо через голову, бросив на пол шапку, которая издала мокрый шлепок. Под пончо у него на шее висел автомат, однако внимание всех было привлечено мешком, который свисал на шнурке с левого плеча Херити. В нем были три белые пластиковые бутылки и кучка консервов с яркими наклейками, явно дочумного производства.

– Где вы нашли все это? – спросил отец Майкл.

Херити улыбнулся.

– Пища для тех, кто в бегах. Мы закопали множество этого добра по всей Ирландии.

– Значит, вы были здесь раньше, – сказал отец Майкл.

– Значит, был. – Херити повесил свое пончо на колышек у двери и швырнул мешок на стол так, что он опасно зашатался на своей ноге-подпорке. – Сыр Гэннона, – сказал он, посмотрев на стол. – Из него получится хороший ужин, но мясо уже с душком. Вы что, хотите чтобы мы все заболели, святой отец?

– Я не люблю выбрасывать пищу.

– Ага, мы все еще помним голодные времена, не так ли? – сказал Херити. Он взял пакет с мясом и бросил его в огонь. Жир коротко вспыхнул, наполнив комнату едкой вонью тухлой свинины и горелой пластмассы. Херити поглядел через комнату на Джона, стоящего у окна. – Ты знаешь, на что похоже, когда горит свинина, Джон? На нас самих.

Джон продолжал молчать.

Херити взял толстый ломоть хлеба и положил сверху сыр.

Священник с мальчиком подошли к столу и последовали примеру Херити. Отец Майкл передал кусок хлеба с сыром Джону, сказав при этом:

– Благослови Господи эту еду для поддержания нашей плоти.

Джон ел у окна, глядя наружу. Гроза ушла за холмы, забрав с собой дождь. С карнизов все еще падали блестящие капельки воды, заметные при свете, исходящем из окна. У сыра был легкий запах табака и кислый вкус. Джон скорее почувствовал, чем услышал, как Херити приблизился и встал рядом. Дыхание Херити пахло кислым сыром и чем-то еще. Виски! Джон в упор посмотрел на Херити в оранжевом свете пламени. Глаза Херити смотрели прямо, в его движениях не было нетвердости.

– Я заметил, Джон, что ты никогда не вспоминаешь о прошлом, – сказал Херити ровным голосом.

– Ты тоже.

– Ты заметил это, да?

– Это из-за того, что ты что-то скрываешь? – спросил Джон. Он чувствовал себя спокойно и безопасно, задавая этот вопрос, так как знал, что О'Нейл-Внутри никогда не покажется в присутствии этого человека.

Кривая улыбка исказила губы Херити.

– Тот же самый вопрос пришел в голову и мне!

Отец Майкл повернулся спиной к огню и глядел на комнату. Глаза его оставались в тени. Мальчик снова сел у камина.

– Я все спрашивал себя, – сказал Херити, – откуда ты столько знаешь об Ирландии?

– Дедушка.

– Родился здесь?

– Его отец.

– Где?

– В Корке.

Джон остановился, когда уже хотел повторить историю дедушки Джека о семистах винтовках. Это могло уже всплыть, как часть биографии О'Нейла. Когда он подумал об этом, все его тело оцепенело. Он знал, что в его поведении была некоторая безумная осторожность, хотя причина ее ускользала от него. Между О'Доннелом и О'Нейлом все-таки была связь.

«Я знаю то, что знал О'Нейл».

«Они были как родственники», – решил он. Это было беспокойное родство, связь, которой надо избегать.

– Значит, твои предки наполовину ирландцы, – сказал Херити.

– Чистокровные ирландцы.

– С обеих сторон. Ну не чудо ли это!

– К чему все эти вопросы, Джозеф?

– Считай это естественным любопытством, Джон.